В полдень она впервые присоединилась к Джоан и трем другим служащим-мужчинам на ланч и даже приняла участие в обсуждении субботнего футбольного матча.
После ланча ей позвонил Мэт.
– Как дела, Лорин?
– Отлично. Джоан говорит, что она обеспечит меня работой на сегодня и частично на завтра. Потом я смогу выполнять обязанности уборщицы, – шутливо сказала Лорин.
Как она и ожидала, в трубке раздался хрипловатый смех.
– Любая работа подойдет, лишь бы ты оставалась в офисе. Меня, скорее всего, не будет до завтрашнего утра.
– Все так плохо? – встревожилась Лорин.
– Юристы и финансисты – очень сдержанный народ. У них всегда много «если», «возможно», «все зависит». До завтра, Лорин.
Она сидела неподвижно, уставившись на мобильник. Он дважды назвал ее по имени. Она его никак не называла.
Он умен, быстро замечает нюансы и скоро поймет, что Лорин намеренно избегает называть его по имени, считая это слишком интимным.
Мэту не хотелось делать вид, будто ничего не произошло, когда он сидел в столовой родительского дома вечером. У него раскалывалась голова от обилия юридических терминов, заковыристых документов, в которые пришлось вникать, и форм, которые пришлось заполнять. А ведь процесс только начался.
Ему стоило неимоверных усилий сосредоточиться и не думать о Лорин и предстоящем завтра ужине. Никаких телефонных звонков и срочных дел. Можно будет спокойно поговорить.
«Но ты ведь не только поговорить хочешь», – настойчиво шептал внутренний голос.
– Мэтью?
– Извини, мам. Я был далеко. Сегодня выдался тяжелый день.
– На тебя столько всего свалилось. Мне нужно было раньше с тобой связаться, но Маркус уверял меня, что ты просто устал и слишком много работаешь.
– Все в порядке, мам. У меня хорошие помощники, мы справимся.
– У отца частая смена настроения, и уговоры не действуют так хорошо, как раньше. Сегодня он рассердился, когда я сказала, что ему не следует выходить на прогулку одному.
У Мэта сжались челюсти. Он посмотрел на отца, который ел как ни в чем не бывало.
– Когда следующий визит к врачу? Мы пойдем вместе.
– Я хочу, чтобы он оставался дома как можно дольше. Пожалуйста, Мэтью.
Он перегнулся через стол и накрыл руку матери своей.
– Так долго, как только будет возможно, мама. Наймем дневную сиделку. Я перееду к вам.
У него внутри все переворачивалось от мысли, что снова придется жить в этом доме, где он испытал столько разочарований. Где он узнал, что человеческая слабость может победить честь, а предательство можно не замечать, если от этого зависит привычная и налаженная жизнь.
Его понятие чести диктовало, что у него нет выбора. Он всем сердцем хотел заехать к сестре по дороге домой, чтобы повидаться с по-настоящему счастливой парой и поцеловать спящих племянников.