— Не показали, где столовая, не разместили нигде… — пробормотал Буратино, косясь на приятеля. — И на кой черт Джейми там вообще ошивается?
— Ты будто не знаешь Джейми! — фыркнул Косой. — Ему главное покрасоваться перед начальством, чтобы оно видело, как он рвет жилы ради благой цели…
— Чертов выскочка, — усмехнулся первый солдат и, снова повернувшись ко мне, сказал:
— Видите вон тот шатер, справа от нас? Идите туда, поешьте, а потом, как будете выходить, попросите солдат у входа, чтоб они вам помогли с расселением. Они вам обязательно что-нибудь подскажут! Поняли, сэр?
Я отрывисто кивнул.
— Спасибо.
— Да не за что, — немного даже смутился мой собеседник. — Приятного аппетита и… надеюсь, этот кошмар ненадолго.
— Я тоже надеюсь, — робко улыбнулся я.
Они кивнули и, моментально забыв обо мне, продолжили свой путь.
— Ты не видел, как Кевина с Мартином какой-то мужик поколотил? — услышал я голос первого.
— В смысле — «поколотил»? — удивился второй.
О чем они говорили дальше, я уже не слышал — следуя их совету, устремился в столовую, тем более что действительно успел чертовски проголодаться. Кроме того, я надеялся отыскать в шатре Марину… правда, пока еще плохо представлял, как объяснить ей, кто я и почему так странно себя веду. Внутренний голос упрямо требовал рассказать девушке хотя бы часть правды, без подробностей, но это было, пожалуй, слишком непрофессионально и даже глупо. Зачем нужна ей, бедняжке, в который раз лишившейся дома, история ликвидатора-предателя? Но, если нельзя говорить правду, значит, придется лгать и дальше, старательно затыкая протестующую совесть…
И с чего это я вдруг так распереживался насчет случайной знакомой? Неужто всему виной мой разрыв с Джоном Тейлором?
Нет, это совершенно разные вещи. Я не могу, не должен говорить Марине правду хотя бы потому, что вскоре мы расстанемся навсегда. Она не поможет мне выкрасть капитана Грина, не поедет с нами обратно в Эль-Бурган, чтобы передать пленника Синдикату. И уж точно мы с ней не улетим в Штаты или в Россию, дабы жить там, наслаждаясь нормальной жизнью, никак не связанной с Эдвардом Уорреном, Джоном Тейлором и Гарри Гопкинсом. Наши с Мариной дорожки пересеклись, да, но скоро разойдутся.
И тем не менее я чувствовал странное влечение к этой девушке. Не похоть, нет, хотя она после моего длительного «воздержания» была бы вполне объяснима. Нечто более глубокое и сильное. Желание защищать. Находиться рядом.
Неужто я влюбился?
Я невольно улыбнулся самыми уголками рта.
Да ну, глупости. Никаких привязанностей, старик. Ты — волк-одиночка. Держаться вдали от всех, кто тебе дорог, — вероятно, единственный способ защитить их и не стать марионеткой в чужих руках.