Но сейчас речь была вовсе не о прекрасном поле; сейчас передо мной стоял выпивший, подозрительный и, хуже всего, вооруженный солдат.
— Заблудился, — сказал я, вновь прибегнув к ломаному английскому с явным арабским уклоном.
— Ты нездешний, что ли? — после довольно продолжительной паузы осведомился незнакомец.
«Боже, ты такой догадливый!..»
— Из Эль-Бургана. Дом взорвали, жена погибла… — Я опустил голову, замотал ею, словно отгоняя надоедливых мух. — Война — страх.
— И не говори… — вздохнув, согласился Верзила.
Он смерил меня оценивающим взглядом, а потом спросил:
— Выпить не хочешь?
«Ну да, только выпивки мне сейчас и не хватает…»
— Спать хочу, — осторожно сказал я. — Выпить не хочу.
— Да не скромничай… — Солдат опустил автомат и шагнул ко мне. Я инстинктивно напрягся, но сдержался от того, чтобы врезать ему в челюсть с правой, — это могло повлечь за собой весьма неприятные последствия в виде спешащих на выручку сослуживцев. — Оно ж вроде как… и наша вина, что у вас тут… стреляют-взрывают… убивают! Жена… — произнес он мечтательно. — Моя в Штатах осталась, в Алабаме. Скучаю — жуть. Скорее бы… а то тут еще пулю схвачу, так и не увижусь…
«Ну так какого черта ты вообще сюда полез?» — хотел воскликнуть я.
Легионовцы любят прикрываться красивыми словами вроде «преданность», «справедливость», «честь», но на деле девяносто процентов солдат, воюющих в Кувейте, — это наемники, которые зарабатывают деньги войной. В этом нет ничего ужасного, конечно, — но только ровно до того момента, пока эти типы не начинают жаловаться на свою «тяжелую судьбу» и рассказывать, как они скучают по дому. В такие моменты мне хочется их задушить. Про себя думай, что хочешь, но выливать подобные переживания в уши первого встречного просто унизительно.
— Пойдем, мужик… — Верзила мотнул головой в сторону приоткрытой двери, из которой наружу лился теплый желтый свет. — Мы там в картишки режемся, охладишься пивком, пообщаемся маленько…
— Да я бы… — промямлил я еле слышно.
Мне вовсе не улыбалось идти в освещенную комнату, где помимо этого подвыпившего «перца» еще двое-трое-четверо таких же. Конечно, вероятность того, что я встречу внутри кого-то из старых сослуживцев, стремится к нулю, но исключать ее не следует.
— Давай, не спорь, — подначил меня Верзила.
И я, не видя другого выхода, все же сдался.
— Что с ногой? — поинтересовался парень, глядя, как старательно я подволакиваю левую.
— В Эль-Бургане досталось, — пробормотал я.
Он сочувственно кивнул и, придерживая дверь, отступил в сторону, чтобы я мог войти первым.