Я проснулась в поту.
Я включила свет, дождалась, чтобы мое сердце забилось в нормальном ритме. Не думаю, чтобы я снова уснула.
Назавтра я потратила утро на разбор своей корреспонденции. Я храню все письма, которые получаю, все записочки от детей, открытки, сопроводительные карточки к цветам, я все храню. Каждые два-три года я собираю их в кучки, в пачки и раскладываю все по коробкам.
После полудня я вышла, чтобы пройтись.
Когда я проходила мимо детского сада, фраза Натана (друга Луизы, которого я несколько недель тому назад встретила недалеко от дома) вернулась ко мне, как бумеранг: «Мама сказала, что ты послала всем своим дружбанам имейл, где напрямик умоляла их не связываться с тобой!»
Все это время я держала его слова на расстоянии. Они оставались здесь, недалеко, отложенные в ожидании, потому что я не находила в себе смелости попытаться разобраться, не бояться того, что они означали, потому что я не находила ни смелости, ни сил нормально оценить эту информацию.
Я с улицы позвонила Коринне, матери Натана. Она сразу сняла трубку и обрадовалась моему звонку. Наконец-то я вышла из своей пещеры!
Коринна подтвердила, что я послала ей сообщение, как, вероятно, всем своим знакомым, если судить по длине списка адресатов, чтобы предупредить, что я принимаюсь за работу и мне необходимо держаться подальше от любых искушений.
Я спросила Коринну, могу ли я прийти, чтобы она показала мне это сообщение. Мне было необходимо его увидеть. Коринна была не из тех, кто обижается на чужие странности, она сказала, что я могу прийти, когда хочу, она дома и никуда не уйдет.
К моему приходу она уже отыскала сообщение, подписанное моим именем и адресованное всем моим друзьям или почти всем, чьи имена есть в моей адресной книге.
Потом она переслала его мне, привожу его здесь:
«Мои дорогие все!
Как большинство из вас знает, мне не удается взяться за работу. Эта неудача сопровождается у меня большой разбросанностью в делах и определенной формой праздности, которую я ненавижу и которая грызет меня.
Поэтому я прошу вас несколько месяцев не подавать мне никаких знаков, никуда не приглашать, не предлагать встретиться там или сям. Разумеется, кроме форсмажорных обстоятельств. Я тоже не буду ничего сообщать вам, пока буду работать над книгой.
Такая мера может показаться вам радикальной. Но сейчас я уверена, что мне необходимо прибегнуть к ней.
Обнимаю вас.
Дельфина».
Сообщение было датировано ноябрем, в этот период Л. впервые получила доступ к моему компьютеру. Коринна ответила на него словами ободрения и поддержки и, не смея позвонить, раз или два написала мне. (Как это сделали большинство друзей и некоторые члены моей семьи, о чем я узнаю позже. Разумеется, Л. не сообщила мне ни об одном из этих сообщений.)