Я снова почувствовала, как меня одолевает сон. Тяжелый, непреодолимый. Мне кажется, я заснула в ванне. Когда я открыла глаза, вода остыла, а Л. смотрела на меня, сидя на табурете. Без единого слова она сходила за банной простыней. Она помогла мне вылезти из воды и добраться до кровати. Думаю, она же надела на меня пижаму. Я окоченела.
Ранним утром зазвонил мой мобильник. Я узнала звонок Франсуа, но не нашла телефон возле кровати. В спальню вошла Л. и взяла мобильник, лежавший на столе, вне моей зоны досягаемости. Я слышала, как она несколько раз повторила «алло, алло», а потом вышла в сад.
Позже она сказала, что говорила с Франсуа и предупредила его, что я больна. По всей вероятности, пищевое отравление. Он встревожился, но она успокоила его. Она обещала держать его в курсе, пока я сама не смогу это делать.
Начиная с этого момента я утратила всякое понятие о времени. Л. приносила чай или теплое молоко, иногда бульон. Когда я пила, она поддерживала мне голову. Приступы рвоты прекратились, но во рту остался металлический привкус. Между двумя визитами Л. я спала. Часами, долгим тяжелым сном, с которым я не могла бороться. Я погружалась в этот сон, вязкий, плотный, почти болезненный. Просыпаясь, я видела, что наступил день или ночь, иногда я потела, иногда коченела от холода. А Л. была рядом, почти каждый раз, неподвижная и внимательная. Я вставала, чтобы, держась за стены, сходить в туалет в другом конце коридора. Я не знала, сколько времени нахожусь в таком состоянии. Как-то вечером у меня не было сил встать. Л. сама взялась поменять мокрые простыни.
Я попросила Л. предупредить Луизу и Поля, чтобы они не волновались, что от меня нет вестей. Она сказала, что уже сделала это.
Время стало неразличимым.
Я и теперь не знаю, сколько это продлилось: два дня, четыре, шесть?
Как-то ночью я проснулась и поискала свой телефон. Я посмотрела вокруг: его не было.
В тот момент я поняла, что Л. держала его при себе, и у нее было достаточно времени, чтобы прослушать все файлы. Я скопировала их в компьютер, чтобы сохранить, но не стерла в телефоне.
Волна страха охватила меня.
Разумеется, Л. знает.
Разумеется, она поняла.
Но было слишком поздно. Слишком поздно для всего.
У меня уже не было сил рассказать ей про книгу, которую я хотела написать. У меня уже не было сил убедить ее или извиниться.
Как-то вечером в полусонном состоянии я услышала звонок у входной двери. Кому-то удалось пройти через ворота и оказаться возле дома. Звонок раздался несколько раз, я услышала шаги Л. по коридору, прямо перед моей дверью. Она несколько минут постояла, но не открыла.