В ответ на ее вопрос я призналась, что у меня нет сохраненного файла. Но если она все-таки дорожит нашими отношениями, если полагает, что однажды я буду способна написать новую книгу, я прошу, я умоляю ее выбросить эту.
Потрясенная моей решительностью и, без сомнения, лиловыми кругами у меня под глазами, придававшими мне побитый вид, она пообещала мне сделать это.
Но меня не обманешь. Я знаю, что этот текст хранится где-то у нее в кабинете.
* * *
Как-то утром я нашла в почтовом ящике новое письмо.
Дельфина!
Ты, конечно, думаешь, что выпуталась. Что можешь заняться другим. А ты крепче, чем можно было подумать. Но ты не расквиталась по счетам. Поверь мне.
На сей раз оно было подписано.
Мне приходило в голову, что Л. может быть автором этих писем. Но я ошибалась. Это была не она. А жаль.
Больше я писем не получала.
Спустя несколько недель домой вернулся Поль. Однажды утром, когда мы с ним обсуждали какую-то книгу, которую он только что дочитал и которая его сильно потрясла, так вот, однажды утром, когда я объясняла сыну, что некоторые тексты могут по нескольку дней, а то и недель преследовать нас, я вспомнила роман Дэвида Ванна «Саккван-Айленд», чтение которого надолго лишило меня сна, и ту знаменитую страницу 113, оставшуюся в памяти читателей этой книги, словно невероятный шок (там роман резко сворачивает в драму, которую мы предчувствуем с самого начала, но одновременно жутким и совершенно неожиданным образом). Я поднялась, чтобы взять томик, стоявший в книжном шкафу. Это совершенная чернуха, и мне бы не хотелось, чтобы Поль специально ее читал, однако я искала подтверждения чудовищному воспоминанию, оставленному во мне той страницей. Стоя перед ним, пересказывая в нескольких словах сюжет и объясняя, что я потом узнала о причинах, побудивших Дэвида Ванна написать этот роман, я открыла свой экземпляр на странице 113 с загнутым уголком. Пробегая взглядом строчки, я вдруг умолкла.
Описание, находившееся у меня перед глазами, почти слово в слово совпадало с рассказом Л. о самоубийстве ее мужа. По мере чтения я убеждалась, что все, что могло показаться совпадением, разумеется, не могло им быть: рассказывая мне о смерти Жана, Л. основывалась на этой книге, этих словах. Уединенность, снег, маленькая хижина, служившая им приютом, выстрел, возвращение в хижину и это ужасное зрелище, описанное ею мне в машине, все было на месте. Все совпадало.
В страхе я бросила книгу на пол.
Мы с Полем вышли прогуляться. Нервная дрожь, которую я почувствовала, не покидала меня до вечера.
Ближе к ночи я не могла уснуть из-за смутной догадки. Я стояла перед книжным шкафом и вслух, как это делала Л., читала названия книг, теснившихся на полках. Всех подряд. Полку за полкой.