– Кто принес тебя, ничтожный, кто принес тебя? Если промедлишь ты в ответе мне, кто принес тебя к острову этому, то сделаю я так, что станешь ты пеплом!
Человек приготовился умереть, но змей оказался добрым и великодушным, потому что был несчастнейшим из змеев, он дал мореходу много подарков, включая драгоценные жирафьи хвосты, и отправил его домой.
Вопли обреченных на казнь за неверие опускались на дно, они напоминали расплавленный свинец, вылитый в воду. Я слышал песни Раава[82]. Стаи злых подводных птиц проплывали мимо меня.
Казалось, я много тысяч лет висел так между небом и землей, тихо шевеля плавниками.
Затем я увидел перед собой прекрасную белую рыбу, которая с нежностью смотрела на меня, как мать на младенца.
– Следуй за мной, – тихо сказала она, не открывая рта, я услышал ее голос в своей голове.
– Куда? – так же безмолвно спросил я, заметив, что у нее на брюхе есть маленькие ноги.
– Если ты останешься в прошлом, они тебя сожрут, – ответила рыба и поплыла куда-то в сторону. Я устремился за ней.
Вскоре мы оказались возле берега, под нами было песчаное дно, и граница между морем и воздухом была совсем близко.
С помощью ног белая рыба стала медленно выходить из воды. Я попробовал сделать то же самое, но ткнулся в песок, и волна отбросила меня обратно. Я не умел ходить и не умел дышать над водой. Белая рыба исчезла из виду, а я, с силой ударив хвостом, устремился назад в глубину, домой, в стихию, которая была для меня сладостнее любого нектара.
Сколько людей искали меня и не нашли? Сколько больных сбрелось под стены Иерусалима и умерло там, когда я был в Кафарнауме? Меня искали в Самарии, а я был в Галилее. Разносился слух, что я прибыл в Гисхалу, а я продолжал жить в Хоразине. Причиной тому были мои бездарные двойники и то, что я никак не мог спокойно устроиться на одном месте. Порой казалось, что это скопище Лжейесусов переживет меня и будет длить свое иллюзорное существование веками, меняя цвета кожи, черты лица, привычки и методы обмана людей.
Эти проходимцы будут служить чему угодно, кроме истины: государству, Храму, лично кесарю, войску небесному, подателям благ Фебруусу и Сабазию[83], тельцу Аарона[84] и тому роду тщеславия, за которым нет высшей цели. Ложный мессия никогда не останется без кувшина процеженного вина и теплой ячменной лепешки с медом, но сможет ли он помочь хоть кому-то заживить язву, остановить кровь или вырвать больной зуб так, чтобы человек после этого не умер?
В отличие от многих других людей эта женщина нашла меня в Хоразине не затем, чтобы я помог ей, а чтобы помочь мне самому. По крайней мере, так она считала. И сочла меня достойным своего визита.