, он примет их за драгоценные антраксы, опустится на колени, чтобы собрать, и в этот момент ты можешь без единого лишнего слова вложить в его прекрасный рот свой пылающий зайин.
Я вел тихую жизнь в Кафарнауме, но громкие слухи обо мне не утихали. Как будто некий сказочный дух бродил по дорогам и каждый день вытворял что-то от имени Йесуса Нацеретянина. Впрочем, ко мне продолжали приходить люди: из Декаполиса, Иудеи, Финикии, Итуреи, из Махерона и Масады. Приезжали на ослах, приплывали на лодках.
Больше всего, конечно, шли из Галилеи и сопредельной Самарии. И почти все хотели что-то получить. Взять. Схватить свое исцеление, а дальше пусть хоть исчезнет весь предательски здоровый мир в пасти Таннина[40]. Прав был мой наставник в медицине Априм, говоря, что в болезни человек либо становится святым, либо думает только о себе и ради исцеления готов задушить ближнего. Последнее, конечно, чаще.
Я понял, что мое имя стало жить своей жизнью в воображении народа, но знал бы еврейский народ, как я временами ненавижу его.
Где-то там, за Гергесой, за цепью гор, пролегала Via Regia[41], ведущая из Египта в Дамаск и дальше, в древний город Рецеф. Однажды ко мне принесли эфиопского вельможу с застарелой опухолью в животе. Рабы тащили его по этой дороге полторы тысячи стадий, он добирался ко мне из Аксумского царства, с другого берега Эритрейского моря. Большую часть пути они проделали на корабле, который остался ждать их в порту Эцион-Гевера.
Он так ослаб, что едва мог говорить, и тяжелые золотые перстни спадали с его иссохших коричневых пальцев.
Через толмача он сказал мне, что является потомком самого царя Соломона и царицы Савской (а значит, происходит из того же колена, что и я), но в это трудно было поверить, глядя на его сморщенное черное лицо с оттопыренными ушами, похожее на рожицу старой обезьяны. Разве что кожа его была чуть светлее, чем у обычных эфиопов.
Я уже не мог ему помочь. Слуги отнесли его в город, и через несколько дней он умер, найдя последний приют среди могил кафарнаумских рыбаков и садоводов.
Как он узнал обо мне? Наверно, какой-то еврей-торговец посетил те земли в поисках дешевой слоновой кости, леопардовых шкур, эбенового дерева и редких благовоний.
Однажды привели молодого мужчину, больного прогерией. Говорят, с такой болезнью редко доживают до десяти лет, а этому было двадцать. Его тело стремительно старело, и он выглядел как паломник, вернувшийся со звезды, где время течет быстрее. Я помазал ему лоб и руки ароматным маслом, и это было все, что я мог сделать. Старость, хоть и преждевременная, непобедима.