В который раз вспоминая, как ходили за сапогами, первыми в жизни богатыря Ильи Муромца, проезжал сапожный ряд. И вдруг зашлось сердце узнаванием, как будто повтором. Перед сапожником стоял юноша с легкими русыми волосами и деловито, серьезно гнул подошву. Потом, при колотящемся сердце, пришло различение: Соколик это, из вольговых воспитанников. И хотя с Ильей Добрыня познакомился, когда тот был уже взрослым мужчиной, а фигура Соколика была еще юношеская, несложившаяся, сходство, ударившее в сердце, не отпускало.
Да нет, не может быть. Илья много лет жил монахом, с тех пор, как исчезла его Алена… Алена. Соколику на вид лет пятнадцать, все совпадало. Неужели?
— Здрав будь, Соколик! Как сапоги, годные? — Добрыня, жестами отгоняя лезущих под копыта торговцев всякой мелочью, подъехал к юноше. Сердце колотилось. Спросить?
— Здравствуй, Добрыня Никитич! — Соколик поклонился. Ответил на вопрос: — Неплохие, но подошва слабовата. Похожу, посмотрю еще.
— Ищи-ищи, весь день ищи, все равно ко мне вернешься! — бурно вмешался продавец. — Смотри только — опоздаешь. Такие сапоги не залеживаются!
Добрыня слез с коня, взял под уздцы.
— Ну-ка, отойдем, вьюнош, — отведя в сторонку, негромко посоветовал: — У этого не бери. В сапогах я не знаток, это бы у Ильи спрашивать, но в людских хитростях разбираюсь. Крутит, неладно что-то с его товаром.
Соколик кивнул.
Так похоже кивнул…
Спросить?
Ну, например: «Ты на днях у моей матушки, Амельфы Тимофеевны, в гостях был, сказывала. А как твою величали, я и не ведаю».
Да, посол. С таким медвежьим изяществом только мешки ворочать, а не разговоры вести. Вон, мальчишка напрягся. Что с тобой, Добрыня? Ведь знаешь же ты давно этого Соколика, видел много раз, разговаривал с ним, с чего же вдруг сейчас тебе на ум невесть что пришло?
Добрыня обладал ясным, трезвым умом, всегда был логичен и холодноват, что и делало его отличным советником и послом. Но сейчас он сам себя не узнавал: метался и надеялся, не имея никаких к тому оснований, кроме неуловимого сходства, да и не сходства даже, а откликнувшейся вдруг памяти и проснувшейся тоски.
Добрыня не решился спросить, а Соколик, который ждал вопроса, не знал, ответил ли он бы на него. Это было то, что касалось Ильи, его жизни дело, и от него оба хотели получить свои ответы. И оба боязливо и страстно надеялись, что будет им у кого спросить.
Но в одном Добрыня себе не отказал: он ходил с русоголовым мальчишкой по рынку, пока они, наконец, не выбрали Соколику подходящие крепкие сапоги. Вдвоем.
****
Князя давно интересовали лесные глухие земли на востоке русской земли, за Окой. Богатырь Иван Годинович, тот, что убил жену за измену и никак не мог найти себе покоя, вызвался разведать те края да заодно и развеяться. В спутники ему Владимир предложил Соколика, который сам был родом из тех мест и мог служить провожатым. Соколик не спорил. На месте не сиделось.