— Да? А это тогда, что? — я потыкал пальцем в его слегка выпирающий на полтора пальца животик.
— Это здоровый мужской живот, — возмутился Костя, — а не та нелепая впадина, что у тебя.
— Ну-ну, — усмехнулся я, — смотри зеркальную болезнь так не заработай.
В ответ он лишь скорчил презрительную физиономию и придвинул к себе тарелку…
* * *
День, не смотря на плохое настроение вначале, прошел чудесно. Посидев немного у меня в гостях, мы отправились в поездку за город. Костя с детства увлекался машинами, и обожал гонять на них за городом. Там, где можно было хорошенько разогнаться по прямой, либо долго идти в дрифте, равных ему было мало. Никогда не забуду как однажды он начал дрифтовать на «тещином языке» — опасном и извилистом участке горной дороги ведущей в город. Причем ночью. Причем скорость была под сто сорок… А потом долго удивлялся, чего это я был адекватен и даже не визжал от страха или восторга. Ответ был прост: Косте как водителю я доверял полностью, хотя этого никогда и не говорил вслух. Было просто здорово. Здорово лететь сквозь темноту, чувствовать, как колеса едва не отрываются от асфальта, и вдыхать аромат ночного леса. Ночь… полет… свобода… ветер… Наверное, в душе я был латентным байкером.
В этот раз он взял старенькую «Ниву». Несмотря на свой преклонный возраст, работала она как часы, и рассыпаться не собиралась. По городу мы ехали тихонько, обилие бдительных работников ГИБДД и вечные пробки не позволяли приступить к одному из самых любимых занятий русского человека — быстрой езде. Однако, добравшись наконец-то по улице Калинина до района станции «Мясокомбинат», мы оторвались по полной. Костя, забыв, что такое тормоз гнал, вдавив педаль в пол, и выжимая из старенькой машинки последние силы. Поначалу мне было страшно, все-таки ранее отсутствующая боязнь была вызвана не природной устойчивостью, а банальным незнанием. Просто раньше я никогда не попадал в аварии, поэтому и не боялся. Теперь же мне было реально страшно, когда скорость автомобиля превышала отметку в сорок километров.
Костя, увидев мое состояние, нахмурился, но не стал сбавлять ход. Наоборот, дождавшись, когда я немного привыкну, слегка притормозил и выполнил полицейский разворот, видимо решив, что клин клином вышибают. Сказать, что я испугался это ничего не сказать. Судя по ощущениям, сердце в буквальном смысле, ушло в пятки и не собиралось подниматься обратно в ближайшие недели две. Мой друг же времени даром не терял, и пока я приходил в себя, успел съехать с дороги и отправился бороздить просторы бездорожья. Благо дело зима в этом году выдалась не снежная, поэтому «Нива», натужно ревя мотором, покоряла холл за холмом. Место было живописное: небольшое, слегка замерзшее озеро, по нелепой прихоти названное Мясокомбинатским прудом, красивые заснеженные холмики, честные дома и простор… Пруд был хоть и грязным, но летом многие люди ездили сюда купаться и загорать на берегу. Некоторым из них, также как и мне, было невдомек, почему его называют прудом, а две огромные лужи на Пашенном, настолько грязные, что не замерзают даже зимой — озерами.