ОКСАНА. Мы с мужем на одной кафедре защищались. Я ему говорю: Степан, ну какие еще укры в Древней Греции! А он аж трясется: «Ахилл был укром, и Гомер был укром, и Христос был укром. Мы — самый древний народ в мире!»
ТУРУСОВ. А разве не евреи самые древние?
ОКСАНА. Евреи — младшая ветвь палестинских укров.
ТУРУСОВ. Но это же бред!
ОКСАНА. Конечно! Но за этот бред теперь академиками становятся. Какое-то массовое помешательство. Нельзя любовь к своему народу или классу превращать в шизофрению. А Степан просто сошел с ума…
ТУРУСОВ. И куда же он подевался?
ОКСАНА. Не знаю. Я уехала. В Луганск. Наверное, записался в какой-нибудь батальон вроде «Айдара», воюет с ватниками. А может, убили его, дурака, под Волновахой. Я иногда думаю: вдруг это он мамин дом в щепки разнес? Степан в армии артиллеристом был…
ТУРУСОВ. М-да, история…
ОКСАНА. Ладно. Для меня он в любом случае умер. У вас-то как дела? Нашли Теодору невесту?
ТУРУСОВ. Ищем. Ходим по ночным клубам. Теодор пьет, танцует, с девицами знакомится, а я сижу в уголке и учу готландский диалект…
ОКСАНА. В таких условиях?
ТУРУСОВ. Да уж, это вам не профессорский зал Ленинки. Обожаю библиотечную тишину! Слышишь, как мимо проплывают мысли гениев.
ОКСАНА. Мы с мужем тоже из университетской читалки не вылезали. Своего жилья в Харькове не было, в аспирантском общежитии шумно. Сидели до закрытия. Степа достанет печенюшку, я потихоньку откушу, а он — хрусть на весь зал! На нас обернутся, а мы в Грушевского уткнемся и от смеха давимся.
ТУРУСОВ. А у меня диссертация по Грильпарцеру. Это такой поэт, австрийский. (С жаром декламирует.)
Auf die Hände küßt die Achtung,
Freundschaft auf die offne Stirne…
ОКСАНА (перебивая). Я не знаю немецкого.
ТУРУСОВ. Перевожу специально для вас, Оксана Тарасовна.
Руки целовать с почтеньем,
Лоб — с благоговейной дружбой,
Щеки — с восхищеньем нежным,
Губы с жаром целовать…
ОКСАНА. Смело!
ТУРУСОВ. Это еще не все:
Очи целовать в томленье,
Шею — с вожделеньем пылким,
В исступлении безумном
Остальное целовать!
Турусов пытается обнять Оксану. Она решительно отстраняется.
ОКСАНА. Ваш перевод?
ТУРУСОВ. Мой.
ОКСАНА. Замечательный. Но давайте не будем переходить от слов к делу.
ТУРУСОВ. Жаль… Мама говорит, из меня мог бы выйти Жуковский. Но теперь за это не платят. Вот и помогаю искать невесту тирольскому шалопаю, который по-русски ни бельмеса.
ОКСАНА. Николай Карлович, не смешите! Кто же невесту ищет в московских ночных клубах? Теодор вроде еврохлопец, должен соображать.
ТУРУСОВ. Ой, бросьте, Оксана Тарасовна, какая там Европа! Медвежий угол Тироля. Фурцдорф. Знаете, что значит по-немецки «фурц»?