БАРАБАШ. Быстрее! Правнучка моя в жизнь просится… (Держится за сердце.)
МАРЛЕН. Турусов, помогите донести дочь до машины!
ТУРУСОВ. Вы со мной еще по зарплате не рассчитались.
МАРЛЕН (хватает брошенную «вертикалку»). Я сейчас с тобой за все рассчитаюсь, сквалыга, крохобор, доносчик!
ТУРУСОВ. Я помогу, не убивайте!
БАРАБАШ (вдогонку). Окрестить не забудьте! Мамку мою Анфисой звали, батю — сами знаете как…
Марлен и Турусов уносят Машу-дочь. Слышен звук уезжающей машины.
БАРАБАШ. Ну вот, вроде управились. Накапай мне, Оксаночка, как обычно. Что-то сильно жмет…
ОКСАНА. Сейчас, сейчас, Петр Лукич, потерпите!
Оксана убегает. Барабаш сидит в кресле и, морщась, держится за сердце.
БАРАБАШ (тихо). А мы ведь с Людмилой как думали: если родится дочь, назовем Марсельезой или Социальной. Молодые были, горячие…
Засыпает, уронив голову. В руке его зажат вексель. Входит ражий чубатый парень в синей спецовке с чемоданчиком, озирается.
САНТЕХНИК. Сантехника вызывали? Дедушка, сантехника вызывали?
Появляется Оксана с рюмочкой, видит стоящего спиной сантехника.
ОКСАНА. Вам кого?
САНТЕХНИК (оборачивается). Сантехника вызыва…
Оба застывают, потеряв дар речи, Оксана роняет рюмку с коньяком, и они бросаются друг к другу с криками: «Оксана!», «Степан!» Обнимаются, целуются, забывая обо всем.
В углу сцены прожектор высвечивает старинную кровать. На высокой перине лежат курсистка и студент, усталые, но довольные.
КУРСИСТКА. Вольдемар, о чем вы опять думаете? Надеюсь, вы счастливы?
СТУДЕНТ. Надин, сердце мое, я думаю о том, что если не мы, не наши дети, то наши внуки обязательно увидят прекрасный благородный мир, где не будет жадности, эксплуатации, лжи, а только любовь и бескорыстный труд!
КУРСИСТКА. Вольдемар, вы не ответили мне: теперь, когда я вся и навек ваша, вы счастливы?
Студент встает с кровати, идет через сцену, шлепая босыми ногами, по пути смотрит на Оксану и Степана: те все еще целуются. Подходит к Барабашу и вынимает из его неподвижной руки золотой вексель.
СТУДЕНТ. Я счастлив, душа моя, теперь я архисчастлив!
Конец