- Присаживайтесь барышня, - сказал он на чистом русском языке, совершенно без акцента. - Автобус вот-вот подойдет.
Усевшись рядом с занятным стариканом, я спросила:
- Вы кибуцник?
- Да, уже шестьдесят один год.
- Неужели? - восхитилась я, а Денис подошел поближе.
- Вы, наверное, были среди основателей этого кибуца?
- Да, - вздохнул старик, - знаете, что было здесь, когда мы пришли?
- Что?
- Болота. Сплошные болота, - старик смешно произнес слово "болота" с ударением на последнем слоге. - А нас - восемнадцать человек, из Москвы и из Питера. Нет, двое были из Варшавы. Мы купили эту землю у местного бедуинского шейха.
- А в Бунде состояли? - спросил Денис тоном: "В каком полку изволите служить?".
- Конечно, - кивнул Яков, - но потом решил, что мое место в Палестине. Я был завзятым сионистом. Твердо знал, что евреям незачем жить среди других народов. Место еврея - в своем государстве.
- Согласен, - Денис был невозмутим, - но в двадцатых годах и речи не могло быть о еврейском государстве. Ведь здесь была подмандатная британская территория.
- А мы ехали и ехали, - упрямо сказал старик. - Строили кибуцы, был энтузиазм и вера.
Подошел автобус. Старик показал карточку кибуцника и прошел вперед. Мы заплатили и уселись неподалеку от него.
- Все началось с чайников, - вдруг сказал он.
- Каких чайников? - спросила я.
- Приватных. Раньше у нас было все общее. И все были равны. Надо кому нибудь одеяло - пожалуйста, тебе дадут. Но если у тебя одно уже есть, то извини, второе получишь тогда, когда дадут всем. Это справедливо.
- А причем тут чайники?
- Мы пили чай в столовой. Кто хотел, приходил, наливал. Всегда была заварка, сидели, общались. Разве это плохо? А потом... Проголосовали, что кибуцник может иметь свой электрический чайник дома. И все. Уже появилось что-то мое, а не общее. Пили чай и общались в своих комнатах. Так оно и пошло.
- А что в этом плохого? - удивилась я. - Может быть мне неохота ради стакана с чаем, выходить из дома, идти в столовую? Мне хочется пить чай дома, даже лежа в постели.
- То-то и оно, - покачал головой Яков, - а общение?
- Да в течение дня можно так наобщаться, что вечером захочется побыть одному.
- А потом вам захочется отдельного дома, зарплаты. Зачем тогда кибуц? Зачем тогда мы его строили? Хотелось жить счастливыми...
Старик задумался и до конца пути не проронил больше ни слова, а у меня всю дорогу до конечной остановке вертелся в голове глупый шлягер: "А мы его по морде чайником..."
Выйдя из автобуса, мы с Денисом заспорили. Он настаивал на том, что идея кибуца уже изжила себя, что методика военного коммунизма не подходит для нынешнего времени. А я с ним не соглашалась. Я не видела ничего плохого в том, что люди живут вместе, сообща готовят еду, смотрят за детьми и работают в поле. Если это им нравится, так что? Разве плохо чувствовать себя социально защищенным от таких напастей современной жизни, как безработица, высокая плата за университет и дорогая больничная страховка. А кибуцники защищены от всего этого.