- Уехать домой, разумеется... - ответил Денис.
- Ну что ж, - кивнул Ривлин, - если понадобитесь, я дам знать в ашкелонское управление. Вы оба там живете?
Мы кивнули.
- Ну тогда не смею задерживать.
После этих слов мы с Денисом поднялись и вышли из кабинета.
x x x
В кибуцной столовой не было свободных мест. Видимо мы вернулись в самый пик обеда. В зале было шумно, закончившие есть относили подносы на мойку, на их место тут же устремлялись желающие насытить свои желудки.
Выбор был очень даже приличный. Денис взял куриный бульон, шницель с рисом и салат из сладкой консервированной кукурузы со свежими огурцами, а я предпочла грибной суп, тушеное мясо и пшеничные проростки в оливковом масле. Говорят, что в них прорва витаминов и стимуляторов.
Нам повезло. За угловым столиком в конце зала никого не было. Мы удобно устроились, Денис сходил за хлебом и принес кроме него, еще и кувшин ледяного апельсинового сока.
- Все-таки жалко отсюда уезжать... - мне действительно нравился кибуц. Четкий порядок, каждый выполняет свои обязанности и при этом у всех - улыбка на губах. Чувствовалось, что это выражение лица не наносное, как у американцев "Keep smile" - "Держи улыбку", а внутреннее настроение людей. Они такие спокойные, добродушные, умеют радоваться своим мелким радостям и никто, после этой ужасной трагедии не посмотрел на нас с подозрением.
От размышлений меня оторвало легкое покашливание.
- Вы позволите присесть?
Подняв глаза, я увидела уже знакомого человека с клочковатой бородой.
Денис тут же среагировал:
- Да, да, конечно, присаживайтесь.
Это оказался тот самый сын лауреата, к которому вчера подходили американцы.
- Вы взяли селедку? - спросил он нас.
- Нет, - ответила я, - я не увидела.
- Ее только что поднесли. Прекрасная сельдь. Ее вымачивают в красном вине и она приобретает изумительный вкус. Вот возьмите, попробуйте, я взял много.
С удовольствием отправив в рот нежный ломтик, я согласилась со своим собеседником, что селедка действительно отменная. Денис отказался.
- Простите, вы сын писателя Исаака Брескина? - спросила я.
- Да, - он наклонил голову, - Авраам Брескин.
- Мы приносим вам искренние соболезнования, - Денис, как всегда, оказался на высоте. Что-что, а хорошим манерам его Элеонора научила прекрасно.
- К сожалению, я ничего не читала из произведений вашего отца, но обещаю, что обязательно прочту, когда вернусь домой.
- Вы читаете на иврите?
- На иврите, на английском, на русском - это не проблема. Ваш папа писал на идише, как я поняла?
- Да, он прекрасно знал идиш. Его сравнивали с Шолом-Алейхемом, но это, конечно, неверно. Папа писал в совершенно другой манере.