Мотель «Ривьера» находился на восточной окраине города, рядом с дорогой на Мемфис. Дряхлое строение в стиле 1950-х, с крохотными номерами. Некоторые можно было снять на час. Небольшое кафе, тесный холл с креслами и диваном. Мак уселся за стойку бара и заказал пива. Из музыкального автомата лилась музыка в стиле кантри. Над ним на стене висел снимок баскетбольной команды колледжа. Посетители – по большей части небогатые путешественники и утомленные жизнью мужчины из местных, всем далеко за пятьдесят. Мак не узнавал никого, кроме бармена, тот давно здесь работал, а вот имя его вылетело из головы. Что и неудивительно, ведь Мака никак нельзя было назвать завсегдатаем «Ривьеры».
Он попросил сигару. Раскурил ее, глотнул пива и через несколько минут достал из кармана небольшой блокнот и начал что-то записывать. Чтобы скрыть финансовые неудачи от жены, он организовал свою фирму как общество с ограниченной ответственностью, или ООО, что страшно раздражало его коллег-юристов. Мак был единственным владельцем, и большая часть долгов была записана здесь. Кредит в двадцать пять тысяч долларов был взят шесть лет назад, и тут не отмечалось ни малейшей тенденции к уменьшению; две кредитные карты от фирмы, одна на его имя, другая на фирму. Некогда верхний предел там составлял десять тысяч долларов, деньги на них таяли, но карты пока действовали, поскольку использовались для мелких расходов. Ну и еще обычные офисные долги за оборудование. Статус ООО позволял заложить офисное здание, что Мак и сделал восемь лет назад, несмотря на яростные возражения жены, и получил тогда сто двадцать тысяч долларов. В месяц приходилось выплачивать по тысяче четыреста долларов – существенная нагрузка на семейный бюджет. Положение ничуть не облегчал тот факт, что помещения на втором этаже пустовали. Некогда Мак лелеял надежду, что будет сдавать эти площади, если выкупит здание.
В этот чудесный и мрачнейший февральский день у Мака оставалось всего два месяца, чтобы выплатить по закладной под офис.
Он заказал еще пива, чтоб сполна прочувствовать, какой же он несчастный. Он мог бы объявить себя банкротом, передать все дела другу-юристу и уйти свободным человеком, без тени смущения или унижения, поскольку рядом с ним, Маком Стэффордом, уже не будет людей, тыкающих в него пальцем и перешептывающихся за спиной.
Офис – это еще цветочки. А вот что касается брака… тут совсем другое дело.
Он пил до десяти, потом поехал домой. Въехав на дорожку, ведущую к небольшому скромному дому в старом районе Клэнтона, выключил мотор и фары, потом сидел за рулем и смотрел на дом. В гостиной горел свет. Она его ждала.