Муж сжал ее руки.
– Ничего, дорогая, все уже закончилось. Ты упала в обморок.
Элис закрыла лицо руками.
– О! Боже мой! Я испортила такой прекрасный вечер! Это все гроза, мне следовало учесть… Патрик, почему ты про нее не напомнил? Простите, мистер Уайт, я…
– Прошу, не извиняйтесь, дорогая. Все в порядке.
– Ты что-нибудь помнишь, милая? – спросил Патрик, помогая ей встать.
– Я разговаривала? – внезапно осведомилась Элис, широко распахнув глаза.
– Очень сбивчиво, мы ничего не смогли разобрать. Тебе бы отдохнуть. Мистер Уайт, вы позволите? Любимая, аккуратнее…
Элис подошла к окну и оперлась рукой на подлокотник кресла. Неожиданно она пошатнулась, и муж бросился к ней. Оба одновременно рухнули в кресло, смахнув цветок с подоконника и зацепив стоящий рядом столик.
Раздался нестройный хор голосов, однако никто не двинулся с места. Патрик извинялся и рвался оплатить ущерб, но Артур и слушать не хотел. В конечном счете сошлись на том, что на днях Уайты придут в гости к Латимерам.
Внезапно Элис резко уставилась на конверт. Он по-прежнему лежал посередине кофейного столика. Артур осторожно взял его за уголок и сунул в карман пиджака.
Заметив этот жест, Элис ровным голосом произнесла:
– Да, Генри станет мудрым и благоразумным.
На несколько секунд в доме воцарилась тишина. Гости застыли с открытыми ртами. Патрик смотрел на жену, съежившуюся рядом с ним. Та потупилась:
– Дорогой, я не пойму, что со мной такое. Простите, несу сегодня всякий бред.
Джон и Элизабет, осторожно державшиеся в тени, рванулись к Артуру и подхватили его под руки. В этот миг он потерял сознание.
Хозяина дома усадили в кресло. Пока Джон похлопывал его по щекам, Генри принес стакан бренди.
– Папа, что на тебя нашло? Зря ты выпил столько шампанского.
Артур покачал головой и грубо оттолкнул Генри. Мелкие капли пота заблестели на его бледном лице. Не говоря ни слова, он запустил руку в карман, вытащил конверт, осмотрел со всех сторон, даже на свет, и передал сыну.
– Артур, – пролепетал Виктор дрожащим голосом, – ты же не хочешь сказать…
– Конверт не открывали, – перебил его Генри. – Это точно.
Артур прошел к письменному столу, порылся в ящике и извлек небольшой перочинный нож. В гробовой тишине он вскрыл конверт, вытащил оттуда сложенный листок бумаги, развернул его и показал гостям. Там, в самом центре, была написана всего одна фраза:
«Дорогая, думаешь, Генри когда-нибудь образумится?»