– Мама! – зову я.
Мама вскрикивает:
– Никогда так не делай, Саманта! Не подкрадывайся к человеку под душем! Ты что, «Психо» не смотрела?
– Нам нужно поговорить.
– Я в скрабе.
– Когда закончишь. Но скоро.
Внезапно душ отключается.
– Пожалуйста, дай мне полотенце! И халат.
Халат из персикового шелка я снимаю с крючка у двери и, разумеется, замечаю рядом темно-синий мужской халат. Мама приоткрывает кабину, протягивает руку и хватает халат.
Халат надет, плюшевое полотенце цвета устрицы тюрбаном обмотано вокруг головы – мама садится у трюмо и берет крем.
– Думаю поставить «Рестилайн» между бровями, – говорит она. – Небольшую дозу. Не для полной гладкости, а чтобы спрятать эту морщинку. – Мама показывает на невидимую морщинку и натягивает кожу на лбу. – По-моему, это хороший карьерный ход, ведь морщины – знак раздражительности и тревоги. Избиратели не должны думать, что меня что-то беспокоит, это подорвет их доверие, согласна? – улыбаясь, спрашивает мама – моя мама с тюрбаном из полотенца и непростой логикой.
Только я выбрала тактику разговоров начистоту:
– Джейс знает.
Мама бледнеет под слоем крема и резко сводит брови:
– Ты не сказала ему!
– Сказала.
Мама вскакивает так резко, что опрокидывает банкетку:
– Саманта… ну зачем?
– Мне пришлось, мама.
Мама меряет ванную шагами. Тут я впервые замечаю у нее морщины на лбу и «скобки» у уголков рта.
– Мы ведь обо все всем договорились. Мы решили оставить тот ужасный случай в прошлом.
– Мама, это ты с Клэем договаривалась. Ты с ним решила, а не со мной.
Она останавливается. Ее глаза мечут молнии.
– Ты мне слово давала!
– Нет, не давала. Ты не услышала, о чем я говорила на самом деле.
Мама без сил падает на банкетку, сутулится и умоляюще смотрит на меня:
– Клэя я тоже потеряю. Если разразится скандал… Когда разразится скандал и мне придется уйти в отставку, Клэй со мной не останется. Клэй Такер играет только в команде победителей. Такой у него характер.
Неужели мама хочет быть с мужчиной, о котором так думает? «Детка, если что-то случится, я здесь, я рядом». Хорошо, что я не знакома с отцом. Если для мамы все мужчины такие, как он и Клэй, ее можно только пожалеть.
Глаза у мамы блестят от слез. Старое чувство вины, конечно, просыпается во мне, но не сворачивается клубком в животе, как бывало, пока я по привычке отмалчивалась.
Мама поворачивается к зеркалу, ставит локти на трюмо и смотрит в зеркало:
– Саманта, мне нужно побыть одной.
Я берусь за дверную ручку:
– Мама!
– Что еще?
– Посмотри на меня.
Мама смотрит на меня в зеркало:
– Что?
– Нет, в глаза. Скажи мне в глаза, что, по-твоему, я поступила неправильно. Посмотри на меня и скажи. Если действительно так думаешь.