– Как же мне его заставить? Меня это просто убивает. Да я умру! – Энди закатывает глаза.
– Милая, я прослушала, отчего ты умрешь? – уточняет миссис Гарретт.
– Кайл Комсток меня до сих пор не поцеловал. Это меня убивает.
– Что-то он слишком тянет, – отмечает Элис. – Может, он голубой?
– Боже, Элис, ему только четырнадцать! – напоминает Джейс.
– Голубой – это какой? – спрашивает Джордж с полным ртом печенья.
– Это как пингвины в Центральном зоопарке, – напоминает Дафф, продолжая печатать на компьютере. – Помнишь, мы читали, что мальчики порой спариваются с мальчиками?
– Помню, ага, – отвечает Джордж, не переставая жевать. – Только забыл, что значит спариваться.
– Попробуй так, – советует Элис. Она подходит к Джейсу, откидывает волосы на спину, чуть подается вперед, проводит пальчикам ему по груди и игриво расстегивает пуговицы на рубашке. – Работает без промахов.
– Только не на брате, – Джейс отстраняется и застегивает рубашку.
– Надо попробовать, – неуверенно отвечает Энди. – А если он язык мне в рот засунет? Не уверена, что готова к такому.
– Фуу! Буэ! – визжит Гарри. – Какая гадость!
Я чувствую, что краснею, и кошусь на Джейса. Он тоже заливается краской, но украдкой улыбается мне.
– Энди, наверное, тут спешить не надо, – со вздохом говорит миссис Гарретт.
– Так это приятно или противно? – спрашивает у меня Энди. – Как ни стараюсь, представить не могу.
– Мы с Самантой пойдем наверх, живность покормим. – Джейс хватает меня за руку.
– Это сейчас так называется? – томно спрашивает Элис.
– Элис… – начинает миссис Гарретт, а мы спешно поднимаемся по лестнице к Джейсу в комнату.
Там относительно тихо.
– Прости… – шепчет Джейс. Кончики ушей у него до сих пор розовеют.
– Ничего. – Я распускаю волосы, откидываю их на спину, хлопаю ресницами, тянусь к Джейсу и театральным жестом веду пальчиком ему по груди, чтобы расстегнуть рубашку.
– Господи… – шепчет Джейс. – Да я просто… Не удержусь… Я…
Он цепляет меня за пояс шорт и притягивает к себе. Его губы на моих губах – ощущение знакомое, но волнующее все сильнее. За прошлые несколько недель мы целовались часами, но помимо поцелуев ограничивались легчайшими прикосновениями к лицам, спинам, поясам друг друга. Спешить Джейс не любит.
В отличие от Чарли, который не мог целовать, не посягая на большее, и от Майкла, фирменной тактикой которого было залезть мне под блузку, расстегнуть бюстгальтер и простонать: «Ну зачем ты так со мной?!» А теперь я залезаю Джейсу под рубашку, кладу голову ему на плечо и глубоко дышу. И у озера, и на крыше мы целовались медленно, осторожно, понимая, что, по сути, не одни. Сейчас мы у Джейса в комнате, что раскрепощает не на шутку. Я поднимаю край его рубашки и сама этому ужасаюсь.