– Так-то оно так, – сказал Маккиндри. – Но городу хватает встрясок и без людей, которым повезло отседа выбраться, а они все лезут и лезут назад, – он бросил взгляд на ногу, замотанную в бинты и обрывки старой рубашки, и покачал головой. – Мне очень жаль, как вышло с твоим батей, но ты пойми, что он был несчастный человек. Он сам наложил на себя руки, сынок, вот и вся правда. А что там случилось с ребятишками и доктором, и кто с ними это сделал – ты тут ни при чем, и совать свой нос не след.
– Но Клэр сказала…
Маккиндри поднял руку.
– Я с высокой колокольни плевал, что тебе наболтала Клэр. У нее мозги не в порядке после всех делов и, между нами, видать, ей их так и не вправили. Вбила себе в голову, что на нее напала какая-нить семья, которую она по дороге увидала. Всякое бывает, сам знаешь. Разуму только волю дай, он тебе такого напридумывает. У меня так со сводным братцем Уиллардом было. Пошел кукурузу собирать по пьяни, споткнулся и тюкнулся макушкой о камень. Потом божился, что его по башке огрело чучело. И до сих пор сам верит.
– У нее не так, шериф.
Шериф нахмурился.
– Тебе-то откеда знать, так или не так? Ты что, был с ней, когда над ней измывались?
– Нет, – признался Пит.
– Ну и откеда знаешь, кто там да чего?
– Она сказала.
– Она что хошь тебе наговорит, если у нее черепичка потекла, ну, верно же?
Пит пожал плечами.
– Черт, малой, а если я тебе скажу, что меня за ногу медведь укусил, тож поверишь?
– Можбыть.
– С чего вдруг?
– Ну… вы же шериф.
– И потому, думаешь, не стану брехать.
– Ну да.
– Слухай, а ты, небось, неровно к ней дышишь, вот и веришь всему, что она скажет, а?
Пит почувствовал, как к щекам приливает тепло.
– Не знаю.
– Ага, – сказал с ухмылкой Маккиндри. – Так и думал. Она скажет, что небо зеленое, а трава голубая, а ты и рад поверить, лишь бы она подол задрала.
– Это что значит?
– Не забивай голову. Не важно. А важно, сынок, другое.
– Что?
– Ее сестрица думает, что ты похитил Клэр.
У Пита отпала челюсть.
– Нет… она сама просила отвезти, с места мне не сойти!
Маккиндри цыкнул.
– Я-то верю. Правда. А вот народ не поверит, и чем дольше ты тут торчишь и дурака валяешь, тем глубже влезаешь в здоровую компостную кучу.
– Разве я могу похитить человека.
– Да куда тебе, но народ-то решит, что ты в нее втрескался, и знает, что у нее с головой нелады, вот и подумает, что ты уволок свою зазнобу в глушь, чтоб остаться с ней наедине.
– Неправда это.
– Неправда, а они так подумают. Скажут: чего богатой белой северянке ехать в нашу дыру с молодым нищебродом, и начнут выдумывать, кто во что горазд. А