– Лучше прекращайте, – сказал он слабо, переведя взгляд на самую высокую тень, присевшую перед ним. – Собирайтесь, проваливайте из города и никогда не возвращайтесь. У вас есть время, – он с трудом выдохнул. Казалось, с воздухом его покинуло что-то еще. Боль сводила с ума – зуд под самой кожей ноги, чтобы успокоить который пришлось бы прорываться вглубь. Сердце ныло, словно пыталось изо всех сил компенсировать потерю крови. Он почувствовал свой запах – моча и экскременты, функции организма постепенно начали отказывать, сдаваясь прежде него самого. Он чувствовал и их – зловонное дыхание, застарелый пот, пыль и грязь. Не такие запахи он представлял предвестниками своей смерти, но в каком-то смысле, полагал он, и они уместны. Смерть Эбби была ничуть не лучше.
– Рано еще, док, – сказал Седой Папа.
– Что вам еще нужно?
Теперь они были ближе – или, возможно, его подводило зрение, но свет из-за их спин уже проникал через полукруг с трудом, как и воздух. Становилось трудно дышать.
– Мы разыщем эту суку, потом вернемся, – продолжал Папа. – И выставим все так, будто ты сам себя кончил, хотя с раной в ноге нам будет не так уж просто.
Одна из маленьких теней громко проглотила и отвернулась.
– А потом перенесем твою тушку в домишко, устроим поудобнее, может, даже с фотокарточкой твоей женушки. Что ни на есть мирный вид.
Веллман быстро угасал, земля под ним согрелась от его собственной крови, а тело над ней стыло и стыло.
– Че он лыбится? – спросил один из мальчиков.
– Видать, смирился с судьбой.
Закончи последнее дело, сказал себе Веллман, но собственные мысли звучали будто издалека – голос, зовущий из-за холмов. «Последнее… дело», – проговорил он вслух. Только когда резко вдохнул и с трудом разлепил веки, осознал, что глаза закрылись. Перед ним все дрожало, нечеткие фигуры расплывались, словно стояли за развевающимся пластиком. Он стиснул зубы и с усилием поднял пистолет. На удивление – ведь казалось, что рука существует независимо от него, – она подчинилась, хотя пистолет значительно прибавил в весе и размере.
– Вы тока гляньте, – сказал Папа и хмыкнул.
– Лучше отойди, пап.
Голос мужчины помрачнел.
– А ты думай, кому советы даешь, Аарон.
Веллман охнул, когда его пронзила молния бо ли. Сперва он подумал, что его снова полоснули ножом, но, когда боль ослабла, осознал, что это лишь невольная судорога – тело сопротивлялось систематическому отключению компонентов.
Лицо Седого Папы зависло в нескольких сантиметрах от него.
Веллман выпрямил руку и навел пистолет ровно на его правый глаз.
Его горло нашли ножи. Близнецы, подумал он, по бокам от него, их маленькие ручонки задевали подбородок.