Снова к беззаботным путешественникам. Дэниэл и Стью идут по тенистой дороге впереди, обмениваясь воспоминаниями о последней пьяной ночи в Сандестине и посмеиваясь, пока балдахины из дубовых листьев проливают золотые лужицы солнца, грея их спины, Кэти и Клэр – позади, Кэти почему-то молчаливая. Спрей от насекомых не рассеивает тучи комаров, которые зависли вокруг них, как звезды вокруг луны.
Переживаешь? – спрашивает Клэр подругу, когда парни уходят достаточно далеко.
Из-за чего?
Не знаю. Ты как воды в рот набрала.
Кэти пожимает плечами, чуть улыбается.
Просто задумалась. О нас.
О нас с тобой? Или…
Да, отвечает Кэт. Или.
Он вроде в порядке, говорит ей Клэр, кивая в сторону Стью. Нет?
Снова пожимает плечами.
В том-то и суть. Он ничего не сказал. Ничегошеньки.
Может, это и к лучшему. Может, так он дает понять, что все прошло и забыто.
Тогда Кэти смотрит на нее.
Если бы ты изменила Дэнни, тебе показалось бы, что его молчание означает прощение?
Во сне, прежде чем Клэр успевает ответить, перед Кэти появляется бестелесная рука с грязью под ногтями, серой от пыли кожей и вонзает снизу вверх ржавый металлический кол, пропарывая мягкую кожу под подбородком ее подруги. Хлещет кровь, глаза Кэти расширяются от ужаса, но она продолжает говорить, объяснять, почему она сделала то, что сделала, почему предала своего парня с человеком, к которому не испытывает никаких чувств. Но слова идут все труднее и труднее, ведь кол появляется у нее во рту, поднимается выше, протыкая язык и прибивая его к нёбу. Теперь Кэти говорит так, будто не умеет, словно глухая с рождения и никогда не знает, правильно ли произносит слова. Я… каэца… я хоэла… задеть ево… но не заю-у-у-у, зачем… Потом, когда шип продолжает свой путь в череп, глаза Кэти закатываются и выпучиваются, плачут кровавыми слезами.
Клэр кричит.
Перед ней посреди дороги поворачиваются Дэниэл и Стью, но не по своему желанию. Они привязаны к шестам, вкопанным в раскрошившийся асфальт, их руки связаны за спиной и поворачиваются по капризу ветра, словно они не более чем экстравагантные флюгеры. Оба голые. С лица Дэниэла сняли кожу; у Стью нет головы, отрезана у шеи. И все же они как-то говорят благодаря извращенной логике снов, говорят то, что говорили при жизни.
Надо было ехать на машине, говорит Стью. Какого хрена мы поперлись по такой жаре?
Ничего ты не понимаешь, отвечает ему Дэниэл. Ездят и так все и везде. Если только не хочешь просрать целое состояние на турпоход по Скалистым горам, других вариантов особо нет. Мы уже съездили, куда хотели, было весело, теперь пора вернуться к природе, взглянуть на мир так, как на него смотрели в былые времена. Это же, может, наше последнее лето вместе, чего бы его не растянуть?