– Ага, сейчас…
– Тогда лечи его здесь! Твоя новая прислуга, – последнее было сказано несколько саркастично, – не должна даже тени подозрения иметь!
Что-то я вот так сразу не был готов к подобному повороту событий. Однако Лумм был в чем-то вновь прав.
– Ладно, я к зельникам.
– Зачем, могу поинтересоваться?
– Мне надо его усыпить. К тому же мази заживляющие нужны.
– А почему не сразу в орден? – вновь проявил остроумие мой старший воин. – Дайте мне зелий для того, чтобы лошадь усыпить, – театрально изобразил он меня в местной аптеке.
– Элидар. Поройся в сумке, что тебе Симара собирала, – подковырнул Ротимур. – Уверен, там зелье для того, чтобы пища быстрее выходила, есть. Возможно, и снотворное для лошадей имеется.
– Так у меня есть, – вдруг предложил Ильнас. – То есть не для пищи, а снотворное. Только не для лошадей.
– У тебя-то откуда?
– Илун дал. И заживляющие есть.
Через час, разогнав прислугу, мы втроем – Лумм отказался ассистировать при операции, вошли в конюшню с ведром воды, в которую вылили треть бутылочки снотворного. Больше лить не решились. Эликсирчик был предназначен для обездвиживания значительного количества вражеских воинов путем вливания его в котел с пищей или водой. Диверсантская штуковина.
Жеребец словно чувствовал неладное, пить отказался. К тому же нервничал. Похоже, то зелье, что в него вкачали до этого на базаре, перестало действовать, и теперь боль в ноге не давала покоя животному. Пришлось его несколько успокоить, магически приглушив страдания. После чего Шторм, именно так звали жеребца, все-таки испил из ведра.
Через пятнадцать минут после этого мы стояли над телом спящего животного.
– Ну что, перевернем? – предложил я.
– Зачем? – спросил Ротимур.
– Нога – правая. Он на ней лежит.
– Давай подождем, пока проснется, потом еще зелья дадим. Может, он на другой бок ляжет?
– Не смешно. Давай берись за заднюю.
– Ну да! Нашел глупца. Сам за заднюю берись. Я голову поворачивать буду.
– Ротим!
– Ну чего ты? Весело же! – Он приложился к бутылке настойки, что мы взяли с собой для дезинфекции.
– Дай! – протянул я руку.
Ротимур отдал мне бутылку. Я тоже отпил, занюхав рукавом, после чего протянул Ильнасу, чтобы тот поставил. Но поскольку дыхание слегка перехватило, сказать этого не успел. Ильнас же понял по-своему и приложился к горлышку.
– Ну что, лекари… начнем? – предложил я.
– Давай… Вон она! Белеет, – разрезав плоть до первой точки, куда стекались силы лошади, я раздвинул края раны. – Доставай.
Ильнас у нас был в роли операционной медсестры, которая тампоном, вернее, полоской ткани, оторванной от простыни и намотанной на палочку, убирала кровь из раны. В роли второго хирурга был Ротим.