Огненному мальчику было восемь лет. Когда он обжег себе руку, взрывая петарду, родители подумали, что это несчастный случай, а он хотел испытать на себе таинственную силу огня – таилось что-то сладостное в самой глубине боли. Он давно заприметил бездомного, который ночевал в брошенной на парковке машине. Машину он поджег, выкрав из отцовского гаража канистру с бензином. Бездомный получил тяжелые ожоги семидесяти процентов тела.
Комментируя эти преступления, Йозеф Кропп не оправдывал детей, но пытался выявить глубинную мотивацию. «Многие задаются вопросом, как может ребенок, человеческое существо, по определению считающееся „чистым“, совершить такой бесчеловечный акт, как убийство. Так вот: в отличие от убийств, совершаемых взрослыми, где можно выделить две фигуры, убийцу и жертву, в тех, в которых замешаны дети, жертвой является сам убийца. Обычно – жертвой отца, отсутствующего, слишком строгого или безразличного. Или матери, властной, равнодушной либо совершающей по отношению к сыну развратные действия. Ребенок, подвергающийся домогательствам или насилию в семье, презираемый родителями, косвенно винит во всем этом себя, думая, что заслужил дурное обращение. Поэтому находит сверстника, похожего на себя, ранимого и беззащитного, и убивает его, потому что усвоил: слабейший всегда страдает. В действительности маленький убийца таким образом наказывает самого себя, свою неспособность противиться унижениям».
Приводился случай оловянного мальчика, которого с самых ранних лет нещадно били оба родителя, вымещая на нем собственные жизненные невзгоды. Они были слишком уважаемыми людьми, чтобы возбудить подозрения. В глазах посторонних их единственный сын был неловким или попросту невезучим: вечно с ним приключались какие-то мелкие неприятности, отчего он ходил в синяках или с переломами. И вот такой одинокий ребенок нашел себе задушевного друга. Эти отношения внесли позитивную ноту в его существование, он почувствовал себя счастливым, таким, как все. Но однажды обманом завел дружка в подвал бабушкиного дома, связал его и перебил ноги и руки тяжелым молотком. Потом изрезал ножиком. Наконец проткнул живот острой железкой: «Мне пришлось это сделать, ведь он никак не хотел умирать».
Маркус, по причине амнезии, пребывал в неведении относительно своей прежней жизни, включая детство, и потому был вынужден задаться вопросом, когда именно он сам понял смысл добра и зла и не был ли он сам в том нежном возрасте способен на столь бессердечное отчуждение. Но не было никакого способа получить ответ. И Маркус снова принялся за поиски истории, которая его интересовала больше всего.