– Хорошая большая семья, мои поздравления. И напомни мне: сколько им сейчас лет?
– Старшей исполнилось шестнадцать. Почему ты спрашиваешь?
– Что она скажет, если узнает, что дедуля развлекается с девочками ее возраста?
Оги был в ярости, но приходилось сдерживаться. Крыть было нечем.
– Опять давешняя история… Сколько можно, Эрриага?
– Я бы уже давно прекратил. Но, друг мой, кажется, ты сам не позволяешь забыть об этом. – Он снова повернулся к собеседнику. – Я видел фотографии твоего последнего отпуска в Бангладеш: хорошо выглядишь, под ручку с несовершеннолетней. Еще я знаю адресок здесь, на окраине, где одна женщина позволяет тебе по вторникам общаться со своей дочкой: ты, может быть, помогаешь ей делать уроки?
Оги схватил его за грудки:
– Я не позволю больше себя шантажировать.
– Неправда: я никого не шантажирую. Просто беру то, что мне принадлежит по праву. – Эрриага спокойно отвел его руки. – И помни: я знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя. Можешь беситься сколько угодно, но в конце концов ты сделаешь то, о чем я прошу. Ведь ты понимаешь, что сейчас я тебя не выдам. Знаешь, что потерплю, подожду, пока ты в очередной раз лишишь невинности малолетку, и только тогда все передам в прессу. Скажи мне, дружок: сможешь ли ты устоять перед искушением?
Томмазо Оги молчал.
– Тебя терзает не страх потерять лицо, но мысль о том, что ты больше не сможешь делать то, что тебе нравится… Я прав? – Батиста Эрриага поднял с пола кепку, которую нечаянно уронил, и надел ее. – Когда ты умрешь, душа твоя попадет в ад, это тебе известно. Но пока ты здесь, она принадлежит только мне.
5
Об операции «Щит» разузнали СМИ.
В часы, последовавшие за вторым двойным убийством, журналисты обрушились на ЦОС и в особенности на комиссара Моро. Работу специального подразделения подвергли жесткой критике как «неадекватную» и «неэффективную». От сочувствия к двум погибшим полицейским общественное мнение перешло ко все возрастающему негодованию.
Людьми двигал страх. Монстр выиграл очередную партию.
Моро пришлось свернуть операцию «Щит», чтобы избежать кривотолков. Он затворился в квестуре с немногими верными людьми из группы в ожидании свежих идей.
– Что происходит? – Голос Макса в телефонной трубке звучал обеспокоенно. – Тебе ведь не грозит опасность?
– Не верь тому, что говорят по телевизору, – отвечала Сандра. – Они сами толком ничего не знают, просто продают свои новости, работая на публику, а потому сгущают краски. – Сандра знала, что кривит душой, но не видела другого способа успокоить Макса.
– Когда ты придешь домой?