У двери ресторана он достал из кармана брюк портсигар с витиеватым восточным узором, подаренный ему месяц назад молодым журналистом из Ташкента. Вытащил папиросу — это был купленный накануне утром «Алжир», и от пачки осталось всего четыре штуки — перегнул пальцами, зажал в зубах и, чиркнув спичкой, закурил. До назначенной встречи оставалось пятнадцать минут. Сафонов всегда приходил заранее.
Лето выдалось жарким. Полуденное солнце расплывалось золотистыми бликами в витринах, над брусчаткой сгущался нагретый воздух. Почувствовав, что волосы совсем взмокли под кепкой, Сафонов снял ее и убрал в саквояж. Провел рукой по мокрому лбу. Затянулся папиросой. Хороший день, подумал он. Надо будет выпить пива. В «Метрополе» подают хорошее темное. Но потом. Все — потом.
А еще, подумал Сафонов, надо будет спросить у собеседника, остались ли у него нормальные сигареты. Он мог привыкнуть ко всему, в том числе и к этому ужасному терпкому вкусу папирос, все время норовивших погаснуть после каждой затяжки, но хороших сигарет не курил уже очень давно.
Сафонов докурил, выбросил папиросу, снова поправил рукой сползающую на лоб взмокшую прядь и вошел в ресторан. Сразу стало прохладно.
В ресторане не было почти никого, только в дальнем углу сидели четверо уставших интуристов в промокших рубашках и с широкими пестрыми галстуками. Они потягивали пиво, лениво переговаривались на английском с американским акцентом и явно не хотели уходить из прохлады ресторана в московскую жару.
Сафонов сел у забронированного столика возле окна, поставил саквояж на пол, поздоровался с официантом и заказал кофе.
За окном была ленивая полуденная Москва. Прохожих было мало, машин — еще меньше. Разомлев от жары, толстяк в белом пиджаке медленно и вальяжно шел с тросточкой по тротуару, за ним неторопливо гуляла под ручку молодая пара: рослый бритоголовый парень, видимо, спортсмен, и смуглая девушка с азиатскими скулами. У колонн Большого театра выстроился отряд курсантов.
Ровно в двенадцать часов в ресторан вошел низкорослый седовласый мужчина, одетый в серую тройку, с прямой осанкой, в круглых очках и с сухим, морщинистым лицом. Он вежливо улыбнулся официанту, снял шляпу и неторопливо зашагал к столику, за которым сидел Сафонов.
— Добрый день, — сказал посетитель с сильным немецким акцентом.
— День добрый, товарищ Кестер.
Они пожали друг другу руки.
Собеседником Сафонова был Клаус Кестер — советник германского посольства в Москве. Он сел за столик, подозвал официанта и тоже заказал кофе.
— Предлагаю после интервью выпить по кружечке холодного темного пива, — сказал Сафонов. — Погода располагает.