— Вы берете кого-то с собой? — спросила Лоррейн.
Эвелин покачала головой.
— У нас нет средств. Мне повезет, если Федеральное бюро тюрем оплатит мой билет.
— Так кто же будет работать с мистером Гарзой?
— Как вы думаете?
— Не вы… вы и так тянете на себе больше, чем остальные. У вас даже нет времени подумать о чем-то, кроме ваших пациентов.
Эвелин одарила ее грустной улыбкой.
— Возможно, вы этого не замечаете, но в Хиллтопе в принципе нечем заняться, кроме работы, особенно в это время года.
— Это почему же? Можно время от времени развлечься.
— Это как?… Выпивать в «Лосиной голове»?
— Почему бы нет?
Эвелин однажды была там прошлым летом, еще до открытия Ганноверского дома. Ее отвел туда Амарок. Она хорошо провела время, но старалась об этом не думать.
— Никогда не знаешь, какого парня там встретишь, — добавила Лоррейн в качестве соблазнительной при-манки.
Эвелин закатила глаза.
— Это точно.
— Я имела в виду, там можно встретить того, с кем будет весело и интересно, а не опасно.
Например, с Амароком. До Лоррейн наверняка дошли какие-то слухи о них. А может, и нет. Как и многие другие сотрудники Ганноверского дома, Лоррейн жила в Анкоридже, а в Хиллтоп приезжала лишь на работу и не общалась с местными жителями.
— Нет никаких гарантий.
— Могли бы взять с собой Гленна.
Гленн Уиткомб, один из надзирателей, взял шефство над ними обеими, как, впрочем, и над другими женщинами, работавшими в Ганноверском доме. Если имелась такая возможность, он провожал их за ворота тюрьмы, помогал донести что-то тяжелое или счистить с машины снег.
— Гленн, как и вы, уезжает на машине домой, — сказала Эвелин. — Ему не нужно оставаться здесь, в Хиллтопе, дольше, чем того требует его работа.
— Почему нет? Зачем ему спешить домой? К кому? К его замужней сестре? Ему тоже нужно найти свою вторую половинку.
— Когда-нибудь он непременно кого-то встретит.
И все же их дружба исключалась. Эвелин чувствовала, что Гленн восхищен ею, и понимала, что должна быть осмотрительной. Дружеские отношения с охранником были бы проявлением непрофессионализма и могли подорвать ее авторитет среди коллег и пациентов.
— Да ладно, — сказала Лоррейн. — Когда-нибудь вам придется преодолеть прошлое.
По сути, она повторила Эвелин ее же слова.
— Я давно примирилась с моим прошлым. И вполне счастлива, — ответила она, зная, что в душе носит еще больший шрам, чем тот, что у нее на шее.
После того жуткого случая она почти десять лет лечила тело и душу.
— Вы решили оставаться до конца своей жизни одна? — напрямик спросила Лоррейн.
Внезапно ощутив голод, Эвелин вытащила из пакета морковку. Может, если она что-то съест, то обретет второе дыхание.