— Им меня никогда не провести!
— Как хорошо, что ты в нашей команде! — Эвелин на-деялась, что этой порции лести хватит, чтобы Расс сдвинул свою тушу в сторону, но, похоже, он еще не закончил с ней.
— Он уверяет, что не переживет, если ты больше не будете с ним встречаться. Но ты смотри не клюнь на его удочку. Это все чушь собачья. Если я что-то и узнал для себя о психопатах, так это что они не в состоянии отличить дерьмо в своей голове от реальности.
— Ты разговаривал с ним? — спросила Эвелин.
— С кем? С Хьюго? Нет, я только что вышел из комнаты для писем.
Как и в любой тюрьме, вся входящая и исходящая корреспонденция строго контролировалась. Обычно этим занимался кто-то из охраны, но иногда, если на то имелись причины, психиатры тоже совали свою нос в почту. Хотя читать чужие письма было довольно неприятно, Эвелин считала это необходимым злом. Поскольку часто лишь от ее слова зависело, получит кто-то из заключенных менее строгий режим — работу полегче внутри тюрьмы, перевод в камеру с более мягкими условиями содержания или даже условно-досрочное освобождение, — они были горазды изображать улучшение. Вот почему было полезно знать, что они пишут домой. Нет, они, конечно, знали, что их письма читают. Эвелин же всегда поражало, как часто многие при этом пробалтывались и писали то, что думают.
— Было что-нибудь интересное? — спросила она.
— Целая стопка писем Хьюго, которые он написал тебе. Похоже, он не ложился всю ночь.
Эвелин растерянно заморгала. Она никогда не читала почту своих пациентов.
— Ты их прочел?
Рассел расплылся в виноватой улыбке.
— Некоторые. Не удержался. Вообще-то я пришел туда за чем-то еще, но потом увидел их.
— И что в них говорится?
— Он извиняется, что напугал тебя. Говорит, что поддался порыву. Просто хотел поцеловать и больше ничего. И так далее в том же духе. — Рассел с отвращением мотнул головой. Его дряблые щеки тоже качнулись. — Можно подумать, ты ему поверишь.
Может, это безумие с ее стороны, но она ему верила. Более того, она пришла к такому выводу еще до того, как узнала про его письма.
— И каково твое впечатление? — спросила она. — Чего он пытается этим достичь?
— Это ясно как божий день. Он умоляет тебя, чтобы ты оставила его своим пациентом. Он говорит, что больше не будет просить у тебя никаких разговоров наедине. Мол, ему нет в этом необходимости, потому что он уже сказал тебе то, что хотел сказать.
То, что убийца — Фицпатрик? На сегодняшний день это самая его большая ложь.
— А что он тебе сказал? — спросил Рассел, шагнув к ней почти вплотную.