Фицпатрик застегнул белый халат.
— Разумеется, смотрел. Отчасти причина этих видеозаписей в том и состоит, чтобы иметь возможность хранить ценную информацию, которую не в состоянии сохранить человеческая память. Запись дала мне возможность увидеть, что, собственно, произошло и как сильно ты пострадала. Не забывай, Эвелин, что здесь, в тюрьме, ты располагаешь внушительной властью. Важно, чтобы ты распоряжалась ею мудро.
Он уже во второй раз упомянул власть.
— Или же ты возьмешь бразды правления в свои руки, я правильно поняла? Если мы не можем управлять Ганноверским домом вместе, ты накажешь меня за то, что отвергла твои ухаживания, и станешь править единолично?
В его глазах промелькнуло нечто такое, чего она не видела раньше.
— Ты зашла слишком далеко!
— Скажи, Тим, это ты подписал этот злополучный приказ о переводе? — спросила она.
— Ты обвиняешь меня в том, что я подделал твою подпись, чтобы очернить тебя в глазах коллег?
— Или даже хуже. Ты пытался заткнуть Хьюго рот?
Фицпатрик посмотрел сначала на Пенни, затем на Рассела.
— О боже! Теперь очевидно, что она не в себе. Она совершенно утратила связь с реальностью!
— Тим… — Рассел сделал попытку его успокоить, но Эвелин знала, что Фицпатрик вряд ли к нему прислушается. Да и он сам вряд ли осмелится спорить с собственным наставником — куда более опытным и на двадцать два года его старше.
— По-твоему, это я нарушил дисциплину? — спросил Фицпатрик у Рассела. — Что я пошел на нарушение всех наших внутренних правил?
Этого было достаточно, чтобы Рассел пошел на попятную.
— Я лишь хочу сказать, что мы не должны торопиться с выводами, пока не узнаем больше, — пролепетал он.
Фицпатрик вновь повернулся к Эвелин.
— Ты намекаешь, что я поручил одному заключенному ударить ножом другого, потому что боялся, что тот скажет?
Эвелин хотела подкрепить свои слова тем, что ей было известно про список Даниэль, но не осмелилась. Вдруг Тим из ее списка — это не Фицпатрик, а дворник. Она уже и так нанесла их отношениям непоправимый урон. С другой стороны, похоже, она нанесла этот урон несколько недель назад, когда он пытался поцеловать ее.
— Если бы ты знал, что сказал мне Хьюго, ты бы понял, почему я так думаю.
— И что он тебе сказал?
Эвелин смерила его гневным взглядом.
— Что это ты убил Лоррейн.
После этих ее слов в кабинете наступила мертвая тишина. Все словно окаменели. Первым пришел в себя Фицпатрик.
— Но ведь это курам на смех! — выкрикнул он.
— Эвелин, прекрати. — Рассел поспешил встать между ними и вскинул руки, как будто призывал ее одуматься. — Ты сама знаешь, что это не так.