— Ну хорошо, — сказала она. — Давайте поговорим о чем-то другом.
— Например?
— Где бы вы хотели отбывать свой срок, если не здесь?
Похоже, Гарза окончательно успокоился.
— Вы меня спрашиваете? Отправьте меня назад в Колорадо. Там меня хотя бы навещала жена.
— Я не знала, что вы женаты, в документах об этом не было ни слова.
— Я женился всего пару недель назад.
— На ком?
— На одной жирной телке.
То есть брак был заключен уже после того, как Эвелин получила его дело.
— А как, если не секрет, ее зовут?
Как ни парадоксально, серийные убийцы не обделены женской любовью. И чем громче гремит их дурная слава, тем больше предложений о браке или сексе они получали.
— Это что, так важно? — уточнил он. — Я женился лишь потому, что эта дура была готова приезжать ко мне в тюрячку и раздвигать для меня ноги. И еще у нее были классные сиськи. — Он изобразил, как будто пробует их на вес. Впрочем, вскоре похотливое выражение на его физиономии сменилось задумчивым. — Интересно, она злится на меня за то, что я наградил ее герпесом?
Эвелин сложила на груди руки. Это он нарочно, чтобы ее позлить?
— А с чего ей на вас злиться? Мне кажется, любая женщина только рада герпесу.
Он рассмеялся ее сарказму, однако тотчас посерьезнел.
— Видите, что вы со мной сделали. У нее нет денег, чтобы прилететь сюда ко мне. Вот же дерьмо, — добавил он, растягивая последнее слово. — Похоже, в ближайшее время перепихон мне не светит. Нет, если что, я готов трахнуть и мужика, — Гарза скользнул по ней взглядом, — но я предпочитаю женщин.
Эвелин было жаль любого, с кем это исчадие имело дело, даже других психопатов Ганноверского дома. Не всякому хватит духа дать ему отпор. Гарзе наплевать, над кем демонстрировать свою власть, — главное, чтобы таковая была. По своей природе это был хищник — как внутри тюремных стен, так и вне их. Надзиратели пытались за такими зорко следить, пытались оградить потенциальных жертв. Увы, большинство заключенных отказывались жаловаться на сексуальное насилие. Слишком велик был риск. Тюремная расправа была быстрой и жестокой. Стоит пожаловаться администрации тюрьмы о том, что ускользнуло от глаз охраны, как последствия будут куда страшнее, чем те надругательства, каких несчастная жертва пыталась избежать.
— Если же они такие смазливые, как вы, то оно еще даже лучше, — мягко добавил он.
— Спасибо, — изобразила Эвелин снисходительную улыбку.
— За что? — Гарза вопросительно поднял брови.
— За комплимент.
Нет, он не собирался ей льстить. Он пытался запугать ее и унизить. Она прекрасно это знала. Как знала и то, что ей нельзя подавать вида — с ее стороны это было бы большой ошибкой.