Хотя с момента их не слишком теплой встречи в ее кабинете она дважды столкнулась с Фицпатриком в коридоре, они избегали встречаться взглядами. Даже не кивнули друг другу. Впрочем, Эвелин была даже рада, что он не заговорил с ней. Прежде чем состоится их следующий разговор, пусть даже примирительный, ей нужно вычислить, кто же подписал от ее имени приказ о переводе Гарзы из одиночной камеры. Она должна точно знать, каково ее положение, чтобы не пасть жертвой собственного гнева или страха, ибо именно по причине гнева или страха она наговорила лишнего. В иные моменты она бывала в ужасе от своих сомнений в Фицпатрике, более того, считала своим долгом перед ним извиниться.
Обвинить известного психиатра в том, что он убил двух человек — это не мелочь. Увы… были и иные моменты. Моменты, когда ей казалось, что Хьюго мог сказать ей правду. У Фицпатрика был свободный доступ ко всем документам. Он был хорошо знаком с ее подписью. Да и кто кроме него решился бы на столь дерзкий поступок? Впрочем, были и надзиратели, которые надеялись сохранить работу, напомнила себе Эвелин. Она и Феррис вели свое расследование так тихо, что Сноуден, Дугалл и другие тюремные служащие из списка Даниэль даже не догадывались, что ей известно об их «подвигах».
С другой стороны, все слышали, что Даниэль пропала. Если им было известно про маленький черный блокнот, то они наверняка понимали, что им грозит, если тот будет найден. И все же слова Хьюго, которые тот прошептал ей на ухо, прозвучали на редкость убедительно. Кто знает, вдруг Фицпатрик и впрямь представляет для нее опасность?
Настораживало и поведение Фицпатрика уже после того, как Гарза пырнул Хьюго. Все как будто говорило за то, что ему лучше не доверять. Ведь кто как не он вознамерился прибрать к рукам контроль над Ганноверским домом? Кто как не он пытался выкручивать ей руки? Делал ли он это лишь потому, что, по его мнению, она была не в состоянии продолжать исследования, или же с его стороны это была тщательно продуманная месть за то, что она его отвергла? Трудно сказать.
Зазвонил телефон. Эвелин не стала брать трубку — пусть сработает автоответчик. Тем более что коммутатор уже перенаправил входящий звонок, Утром придет Пенни и прослушает все поступившие сообщения. Если же звонок внутренний, если она нужна кому-то из коллег, например, вдруг Гарза снова решил показать свой характер, то для таких случаев есть рация.
Но затем она подумала: а вдруг это Гленн Уиткомб? Она уже говорила с ним раньше, попросила выяснить, что можно, насчет поддельного приказа. Вдруг он услышал какой-нибудь слух или разговоры других надзирателей — про Фицпатрика или кого-то еще. Гленн пообещал ей сделать все, что в его силах.