— Давай же! — пробормотала она, глядя на телефон.
Почему Амарок ей так и не позвонил? От томительного ожидания у нее разболелась голова, и она была вынуждена принять таблетку, что позволило ей поработать еще какое-то время. Прошло еще полчаса, но телефон так и не звонил. Когда же она набрала его рабочий номер, ей ответила голосовая почта.
Эвелин со вздохом поднялась, чтобы размять ноги. Погода за окном, похоже, ухудшилась, а значит, обещанного бурана можно ожидать не завтра, а значительно раньше. А там кто знает. Между тем на часах была полночь. Значит, буран придет, как и обещано. А вот Амарок опаздывал, и ждать его — значит не суметь попасть к нему домой, если она все же рискнет выехать на своей машине.
Похлопав себя по щекам, чтобы прогнать сонливость, Эвелин вернулась за рабочий стол. Хотя ее и тревожило отсутствие Амарока, для него могли иметься десятки законных причин. Какой толк нервно расхаживать по кабинету, волнуясь и переживая? Ожидание от этого не станет короче. Не лучше ли превозмочь усталость и просмотреть записи последних сеансов Фицпатрика?
Когда она кликнула мышкой следующий файл, заметила нечто странное. Запись была совсем не новой. Она ее видела, а сделана та была вскоре после открытия Ганноверского дома, когда они все пристально следили друг за другом в целях обмена опытом. Эвелин отлично это помнила.
Как странно. Быть того не может. Судя по дате на файле, запись была сделана несколько дней назад.
Эвелин закрыла файл, проверила его название и вновь открыла. Может, она так устала, что не может доверять собственному мозгу? В принципе, задний план на всех записях был примерно одинаков. И голос Фицпатрика монотонно бубнил в кадре. Когда же он неправильно произнес фамилию заключенного, тот его поправил. Нет, это какое-то — дежавю, подумала Эвелин. Фицпатрик переврал фамилию точно так же, как и на другой, более ранней, записи. По идее, к этому времени он должен бы выучить всех своих пациентов по именам. Как-никак, он регулярно встречался с ними вот уже три месяца.
— Эта запись с нашей первой недели, — пробормотала Эвелин, чувствуя, как учащается ее пульс. Похоже, Фицпатрик стер оригинальную запись и заменил ее копией более ранней сессии. Эвелин была готова поклясться: он был уверен, что его никто не проверит. А даже если бы и проверил, вряд ли проверяющий понял, что перед ним копия ранней записи. Ибо, чтобы это понять, пришлось бы прошерстить все записи с самого начала, что заняло бы уйму времени.
Вот и она обнаружила это совершенно случайно. Интересно, что он пытался спрятать? Эвелин открыла еще несколько файлов. Некоторые из них, помеченные недавними датами, на деле тоже оказались записями, сделанными еще в ноябре.