Но почему?
Ответ был очевиден, и от него ей сделалось дурно. Во время своих сеансов он делал явно что-то не то, однако делал вид, будто всецело предан работе, будто душой болеет за Ганноверский дом.
— Какой же ты мерзавец! — Эвелин взялась просматривать более ранние папки, чтобы понять, как давно началось это безобразие, однако когда дошла до третьего января, то вообще никакой записи не обнаружила. Если таковая и была, то Фицпатрик ее удалил и не стал ничем заменять. Эвелин на всякий случай спустя несколько минут повторила попытку. На этот раз дубликат появился — все тот же сеанс, на котором Фицпатрик неправильно произнес фамилию заключенного.
И тогда до нее дошло: Фицпатрик заменяет файлы прямо сейчас. Он где-то спрятался и пытается замести следы. Значит, он не в самолете. У него есть компьютер и выход в Интернет.
— Будь ты проклят! — крикнула она. — Ты наверняка дома. Просто не берешь трубку.
Как жаль, что она не может заблокировать ему вход в базу данных. Единственной, кто мог поменять пароль, была ее начальница. Эта мера предосторожности были предпринята специально, на тот случай, если кто-то из их команды рассердится и перекроет доступ остальным.
Эвелин кликнула мышкой по другим папкам, в надежде опередить его, но этот поганец работал слишком быстро.
Тогда она открыла электронную почту и послала ему — сообщение: «И как только ты можешь быть таким лжецом?»
Она была почти уверена, что он не ответит ей. Но она ошиблась. Вскоре на экране компьютера появился его ответ:
«У нас у всех есть потребности».
«Я доверяла тебе. Но ты все разрушил».
«Ты думаешь, я не разочарован?»
«Но ты должен винить лишь себя!»
«За то, что я хотел наполнить свою жизнь чем-то большим, нежели работа?»
«Я никогда не обещала тебе большего, чем шанс продолжить твои исследования».
«Ты не знаешь, чего ты лишилась, сколь сильно я был тебе предан. Может, мне далеко до твоего молодого красавчика-полицейского, но я бы любил тебя сильнее и дольше. Гораздо дольше».
Фицпатрик явно целился в ее самое больное место. Однако Эвелин приказала себе не поддаваться на провокацию.
«Ты не способен на любовь, не говоря уже о чем-то большем. Что ты пытаешься спрятать, удаляя видеозаписи своих сеансов?»
Ответ пришел не сразу.
«Поскольку их больше нет, думаю, ты никогда не уз-наешь».
«А вот тут ты ошибаешься».
Эвелин улыбнулась вопросительному знаку, всплывшему в окошке ответа. Фицпатрик никогда не блистал осведомленностью в современных технологиях. В самом начале Эвелин была вынуждена учить его пользоваться при работе с пациентами их программным обеспечением. Она же убедила его, что оплачивать счета по компьютеру гораздо удобнее, и даже завела для него страничку на «Фейсбуке», чтобы он мог общаться со своими родственниками в других штатах. Просто удивительно, и как только он додумался стереть и заменить старыми новые файлы? Впрочем, сделать это нетрудно.