— Он был садистом. А садист получает сексуальное удовольствие, делая больно другим.
— Это клиническое определение.
— Тебе его мало?
— Ты знала этого парня.
Она допила остаток вина. Они говорили об этом и раньше, но вопрос оставался и останется до тех пор, пока ее исследование или кто-то другой не даст ответ.
Зачем? Этот вопрос мучил всех и в первую очередь — ее.
— Не могу объяснить, даже после всех моих исследований. Честное слово. Это, кстати, тоже часть проблемы.
— Ты любила его. Ты сама это говорила.
— Любила. Что еще хуже, я думала, что он любит меня. Но он был неспособен на истинные чувства.
Амарок подлил ей вина.
— Если он хотел убить тебя, почему он не сделал это в самом начале? Зачем притворялся?
— До того момента он, вероятно, только фантазировал об убийстве. Еще не переступил черту. Кроме того, это была прелюдия. Возбуждение должно нарастать, это делает кульминацию такой приятной.
Она не собиралась вкладывать в свои слова второй смысл. То же самое она сказала бы почти любому в своем кабинете. Но сейчас ее слова внезапно прозвучали двусмысленно.
На ее счастье, Макита отвлек их обоих: пес подошел, чтобы лизнуть ей руку. Он как будто понял ее боль и предлагал свое сочувствие. Эвелин невольно улыбнулась и почесала ему под ошейником.
Амарок первым нарушил молчание.
— Прошлым летом я хотел спросить, но не стал.
Похоже, ее ждет очередной трудный вопрос. Эвелин сглотнула.
— Какой?
— Ты спала с Джаспером до того, как это случилось?
— Да. Он не насиловал меня, не было необходимости. — Еще одна причина, почему поведение Джаспера было в ее глазах предательством. Она была готова отдать ему все — не только девственность, но и сердце.
— Это мне неприятней всего, — сказал он и поморщился.
Чувствуя, что снова озябла, она поправила плед.
— Боюсь, я плохо тебя поняла.
— Он взял все то, что, по идее, должно доставлять радость, и извратил, превратил в боль и пытку.
Амарок повернулся к ней. На этот раз Эвелин не отвела глаз. Ладно. Пусть рассматривает, если хочет, пусть увидит в ней все, что он надеялся увидеть, а также то, благодаря чему наверняка поймет: несмотря на их последний разговор, ничего не изменилось.
Да, она отстранилась, но он по-прежнему возбуждал ее, несмотря на ее страхи и шрамы.
— Твой единственный сексуальный опыт состоялся с тем, кто намеренно разрушил твое доверие, кто в течение трех дней насиловал и мучил тебя, — добавил он с отвращением.
Джаспер с электрическим проводом. Джаспер с ножом. Джаспер с подушкой, перекрыл ей кислород. Воспоминания нахлынули на Эвелин прежде, чем она сумела остановить их.