— Это дело всей моей жизни!
— Тебе вовсе не нужно изучать психопатов. То, что случилось с тобой, когда тебе было шестнадцать, а затем здесь прошлым летом, внушило тебе такой страх перед мужчинами, что ты больше не в состоянии им доверять. Зачем его усугублять?
— Я могу доверять порядочным людям, — сказала она.
— Но только почему-то не мне. И в этом вся проблема. Я коп и мужчина одновременно, и, что касается тебя, это делает меня плохим парнем.
— Значит, тебе даже не хочется разговаривать со мной при встрече?
— Ты знаешь, чего мне хочется.
— Я не справлюсь с романтическими отношениями.
— Справишься. Пора оставить в прошлом все, что случилось с тобой.
Как ей хотелось, чтобы он был прав. Часть ее по-прежнему жаждала быть с ним рядом. Летом она оборвала их отношения вовсе не потому, что он ее не интересовал. Просто в том, что касалось Джаспера, она считала, что должна быть предельно откровенной относительного своего душевного состояния.
— Три дня изнасилований и пыток оставляют след, который не проходит даже со временем. А прошлым летом, когда меня снова похитили, это… это просто вернуло меня к самому началу. Она провела пальцем по толстому рубцу на шее.
— Ты ни разу не пожалела, что порвала со мной?
Иногда жалела, но иногда испытывала облегчение. Она едва не призналась ему, что буквально разрывалась пополам, однако знала: это вряд ли пойдет им обоим на пользу. Ради него она должна сохранять твердость.
— Нет, я поступила правильно.
Амарок.
— Хорошо, больше не стану ни о чем тебя спрашивать.
— Спасибо. — На протяжении многих лет она отпугнула от себя не одного мужчину. Если кто-то ее волновал, она нарочно делала все для того, чтобы это не вылилось в романтические отношения. Свое упрямство она оправдывала тем, что якобы поступает так ради их же блага, оберегая их от разочарования и душевных травм. Но она знала: в конечном счете она оберегает себя.
Амарок подобрался к ней ближе, чем кто-либо другой. Какое-то время ей казалось, что с его помощью она сможет преодолеть прошлое. Но затем снова появился Джаспер и… Но сколь бы сильно подчас ей ни хотелось мужчину, особенно Амарока, страх неизменно брал над ней верх.
Эвелин подняла бокал, чтобы он подлил ей вина. Коль им не светит заняться любовью, то почему бы им по крайней мере не напиться?
— Зачем он это сделал? — спросил он. — Какое ему удовольствие от того, что он тебя мучил? Или если не тебя, то кого-то еще?
Она тотчас вспомнила первый случай. Все эти годы она старательно подавляла в себе любую память о тех трех днях, когда ей было шестнадцать, но после прошлого лета делать это было все труднее. Воспоминания и связанные с ними эмоции как будто вновь всплыли на поверхность.