В сделанный на днях тигелек из огнеупорной глины положил грамм двести — двести пятьдесят латуни, а относительно высокой огнеупорности от своих изделий к тому времени я добился. Вспомнил вначале мудреное слово — шамот. А потом и сделал. Натолок уже обожженной глины и добавил в свежую. Вроде таким простым путем в будущем добивались огнеупорности. У меня, по крайней мере, получилось. Все изделия разливались из одного тигля. Расплавив в нем металл, с помощью деревянного ухвата, вынул из углей и залил латунь в форму. Ее, позже, когда металл остыл, пришлось разбить. Литник перерубил не у самого основания, оставил немного. Этот пиптик расплющил и высверлил в нем отверстие, чтобы привязывать за него лезвие к топорищу, если кельтик и слетит с ручки после неудачного удара, то не потеряется.
На нож и серп воск не изводил. В глиняных кирпичиках вырезал углубления, чтобы получить в итоге необходимые формы пластин и залил в них расплавленный металл. Застывшие заготовки расковал на камне, заточил и посадил на деревянные ручки. Пусть мои первые изделия и выглядели уродцами, но функционально во всем превосходили свои каменные аналоги.
Подпоясавшись, прихватил колчан со стрелами, лук и корзину, был готов снова отправиться в лес за ягодами. Утаре лук тоже взяла. Стреляла она из него уже не хуже меня. Сама считала, что лучше. Стала так думать после одного происшествия. Однажды волчицы стадо куланов на дюну выгнали, и пока я смотрел на них, любимая, схватив лук, трех скакунов, очень похожих на ослов, успела подстрелить. Вот с тех пор она так и думает.
Собрались мы, как обычно и пошли в лес. Тогда решили, что идем в последний раз. Утаре настаивала, чтобы я еще в этом году сделал хранилища для зерна. Вроде, мышь в доме увидела. Пришлось мешок с пшеницей подвесить под крышу. А мне до холодов еще хотелось баньку соорудить, да с печкой, а не очагом. Осенью свободного времени не будет…
Луг за дюной там, где росла щучка, синел цветами васильков. Белыми пятнами у зарослей вейника цвел тысячелистник. Кое-где трава поднялась выше пояса, и поутру можно было выкупаться в росе. Тропку в низкорослой щучке мы натоптали, но все равно я шел первым, стараясь не промочить ноги. Выйдя к опушке, остановились, чтобы стряхнуть с мокасин и штанов росу. Намокшие от беготни по зарослям вейника волчицы отряхнулись и Муська, припав к земле, и подобрав под себя задние лапы, вытянулась в струнку. Мне ее поведение показалось странным. Я смотрел на луг, сверкающий в лучах восходящего Солнца, темную полоску далеких гор и ничего, так заинтересовавшее волчицу там не увидел.