«Зубры» откочевали за стадом. Чужаки освободили от травы и выжгли огромное поле — гектар на десять-пятнадцать, огородили его плетнем. Работали они от зари до первых звезд на небе.
В метрах ста от реки они отстроили поселок. Под желтыми крышами стоят аккуратные домики «хоббитов», такое название для них я придумал. Наверное, именно такие и строили для себя представители мифического народца. А рядом чужаки вырыли глубокие ямы и обмазали их стены глиной. Наверное, чтобы хранить там зерно…
Отношения с соседями у меня не задались. Не нравились им мои волки. Хоть и отдал я Тоххе серых волчат, но Муськи и Пальмы за глаза хватило, чтобы почувствовать неприязнь почти от всех из племени земледельцев. Называли они себя просто Люди. Их речь была понятной, но отличалась от нашей певучестью. Говорили они медленно, иногда растягивая некоторые слова, те, где после согласной шло «е». «Не-ебо, ре-ека, ле-ес…»
Я как-то спросил у Тоя, что он думает о соседстве с «людьми»? Вожак ответил: «Других женщин получим, своих отдадим, поможем мы, и нам помогать будут. Санг обещал, что их трава накормит и „рыб“, будет от нее польза. Хорошо…»
Оспорить его мнение, конечно, трудно. Но он, наверное, не замечал, что чужаки общались с соплеменниками только тогда, когда им что-нибудь было нужно. Жили сами по себе. А как по мне, то относились к нам с высокомерием. Только с Утаре — голубкой, девушкой, что подарила мне колосок, я общался душевно. Голубкой назвал ее я. В будущем, прожил в Таджикистане пять лет и понимал язык. Услышал ее имя, и в голове всплыло — кабутаре, то есть — голубка на таджикском. А имя вождя чужаков один в один переводилось — камень. Далеко Таджикистан от Венгрии, может, случайно совпало…
Дня через два после праздника первого поля, я вечерком спустился к реке. Увидел ее, сидящей на бережку. Возможна ли любовь с первого взгляда? Не знаю, но сердце тогда забилось и с чего разговор начать, я не знал. Присел рядом и молчал. Услышал тихое:
— Я Утаре…
И так же тихо ответил:
— Лоло…
Она положила свою ладонь на мою кисть.
— Ты славный и смелый. С волками дружишь. Научишь меня?
Я кивнул, не веря, что все так хорошо складывается. Спросил о татуировке на ее запястье. Только там по кругу у нее шел рядок красных уголков.
— Мне пятнадцать. И каждый урожай отмечен тут, — она указала пальчиком на уголки.
— А ваши мужчины? Они покрыты знаками по всему телу, что это значит?
— Любое событие остается с ними на всю жизнь. Чем их больше, тем лучше…
От Утаре я узнал, что в ту ночь, когда я «обернулся» волком, в степи, где племя собирало урожай дикой пшеницы, на Дарахта под утро напало, что-то странное. Он не смог объяснить, описать то, что видел, но такие следы на груди и руках обычно оставляли голодные волки, время от времени нападавшие на одиноких путников в тех краях откуда пришли ее соплеменники.