* * *
С приходом весны оба племени стали в основном питаться пошедшей на нерест рыбой. Я же почти каждый день ходил на лесное болотце, бил гнездящихся там гусей и уток. Выходил поздно, когда солнышко уже пригревало, и возвращался обычно к закату. В тот день удалось подстрелить парочку гусей. Птицы попались крупные, тащить их было неудобно. В одной руке нес лук, а в другой, держал за лапы трофеи. Неподалеку от опушки дубняка, что раскинулся над балкой у поселка Рыб, присел отдохнуть. Волчицы, воткнув носы в землю, покружили рядом и убежали. Я, прислонившись к дереву, закрыл глаза и наслаждался сладкими весенними запахами, слушал ласковый шелест дубовых крон. Мог бы, и задремать, но будто резиновый мячик легонько брошенный, попал в живот, что-то толкнуло, я открыл глаза и в метрах пятнадцати от себя увидел Пара, натягивающего тетиву.
Стрела летела медленно, и я понял, что она пролетит мимо. То ли стрелком он был никудышным, то ли злость на меня, помешала парню выстрелить точно. Время все так же текло медленно. Пар развернулся и побежал к овражку. Передо мной, словно паря над землей, пробежали волчицы. Когда их хвосты скрылись за кустами, мир снова ожил, где-то совсем рядом закаркал ворон, и я услышал доносящиеся из оврага хрип и бульканье. Сердце сдавило от нехорошего предчувствия, безмолвного знания — случилось что-то непоправимое. Спустившись в овражек, заросший осинами, я не удивился, когда увидел лежащего с разорванным горлом Пара. Волчицы кружили вокруг него, поджимая хвосты, и пытались заглянуть в мои глаза.
Тогда промелькнула мысль просто оставить тело тут или вообще попытаться его спрятать и никому не рассказывать о происшедшем. Не делать так, подобно требованию свыше обрушилось на меня. Ноги будто вросли в землю, дышать стало трудно. Но как только я принял решение пойти в поселок и обо всем рассказать Тою, почувствовал, что снова могу дышать, словно вынырнул из воды, когда воздуха в легких почти не осталось, жадно, с шумом втянул в себя воздух.
Вернулся, подобрав птиц и стрелу, побрел к поселку. Все мужчины племени, собравшись у костра, строгали древки стрел, ладили оперение и крепили наконечники. Можно сказать, что мне повезло. Позвал я и женщин, чинивших неподалеку сеть. Рассказав соплеменникам все, как было, спросил:
— Что мне теперь делать?
Лучше бы не спрашивал. Пока рассказывал, видел на их лицах всякое: женщины встревожились, дети слушали с восхищением, да и Тошо вроде бы внимал, как они, Той нахмурился сразу, за ним и Лим приуныл. А когда я озвучил вопрос, у всех без исключения лица вытянулись, глаза широко раскрылись от растерянности и удивления.