Викин голос в домофоне прозвучал сразу — не успела Соня палец от кнопки отпустить. А через три минуты дверь подъезда открылась, и вышла к ней сама Вика. Соня вздрогнула от неожиданности — это была Вика, конечно же, Вика! И в то же время будто и не она… Что-то неуловимо изменилось в облике ее сестры — в посадке головы, во взгляде, в улыбке, наконец. Если честно, она ей даже не улыбнулась, просто губы растянула в коротком мимическом жесте, и все. Привет, мол. Соня сунулась было обнять ее, но Вика тут же отстранилась, даже шарахнулась от нее испуганно. Потом спросила коротко и чуть хрипловато:
— Где такси?
— Да вон стоит, прямо у обочины… Ты чего, Вик?
— Пойдем скорее. Потом объясню. Сумки у меня возьми, Сонь…
Она сунула ей в руки две большие пухлые сумки и тут же ухватилась руками за спящего в «кенгурушке» у нее на животе карапуза. Соня видела племянника впервые, склонилась к его розовому личику, умильно выпятив губы, но поцеловать не успела — Вика тут же сорвалась с места, на полусогнутых ногах рванув к такси. Соня едва за ней поспевала — сумки были достаточно тяжелыми. И в такси она повела себя странно. Прижимая ребенка к себе, все оглядывалась назад, будто ожидая погони.
— Вик, у тебя, по-моему, мания преследования… Ну чего он тебе может сделать, ты что? Это же и твой ребенок тоже!
— Ти-хо! — сквозь зубы страдальчески простонала Вика, указывая ей глазами на водителя. — Я прошу тебя, помолчи, Сонь… Слушай, а ты Томку предупредила, чтоб она… Ну, чтоб про адрес твой новый помалкивала…
— Нет. Не успела еще. Да она вообще куда-то пропала, Вик! Звоню ей, звоню, а она не отвечает! Трубку, наверное, не хочет брать. Ой, а со мной тут такое было, я тебе потом расскажу!
— Да-да. Конечно. — Будто ее совсем не слушая, сестра снова лихорадочно повернула назад голову. Потом, обратившись к водителю, произнесла просяще: — А можно побыстрее, пожалуйста?
— А что, опаздываем? — деловито осведомился тот, глянув на нее в зеркало заднего вида.
— Вика, успокойся! — сама заражаясь ее нервозностью, рассердилась Соня. — У нас самолет только через четыре часа, еще в аэропорту досыта насидимся!
— Помолчи, я сказала! — вдруг змеей зашипела на нее Вика, сделав страшные глаза. Соня даже отпрянула от неожиданности, почувствовав, как проткнул ее насквозь заряд Викиного животного страха-раздражения, как он остался и удобно устроился у нее там, в «помойном контейнере», вытолкнув наружу короткие слезы обиды. Она изо всех сил постаралась их сглотнуть, отвернулась к окну и впрямь замолчала, до крови закусив губу. Ладно бы еще чужое раздражение в себя принимать, это еще не так обидно, но когда от сестры прилетает… А за что, собственно? За то, что она, бросив все, за ней примчалась? За то, что в долги залезла? За сестринскую свою любовь и преданность?