Она и сама не заметила, как сползла с кресла, как, размазывая слезы, бухнулась перед ним на колени. Она даже голоса своего не слышала — все говорила, говорила, переплетая меж собой одни и те же фразы — все казалось ей, что он ее услышит, наконец, что поймет…
В углу комнаты громко заплакал Сашенька. Она бросилась к нему на четвереньках, но Вадим обогнал ее, подхватил ребенка первым, прижал к себе, начал бормотать на ухо, успокаивая:
— Ну что ты, малыш? Ты испугался, да? Не бойся, это мама у нас так играет… На коленочки перед папой — бух! Ничего, она сейчас встанет, не бойся…
Сашенька всхлипнул еще раз неуверенно, потом, улыбнувшись, повернулся к отцу, повторил игриво:
— Бух! Бух!
— Ага… Такая вот у нас мама… Ишь, разыгралась как! Все бух да бух! А мы с тобой не такие — мы с тобой «бух» не будем…
Потом, повернувшись к Вике и продолжая прижимать Сашенькину головку к плечу, проговорил угрожающе-ласково:
— Вставай, дура, чего ты на полу расселась… Вставай и садись в кресло. Не видишь, ребенка напугала?
Вика послушно поднялась, послушно уселась, как большая деревянная кукла. Внутри вдруг тоже стало все деревянным — казалось, даже сердце не могло пробиться сквозь это дерево — стучало само по себе ненужной колотушкой.
Вадим меж тем, гуляя у нее за спиной с Сашенькой на руках, продолжал говорить ласково:
— Ты же радоваться должна, по идее, а ты вдруг в истерику впала… Чего это ты? Счастья своего не понимаешь? Я же не просто так его с собой увезу, я же тебе отступные хорошие дам… Ты же хочешь денег, правда? Многомного? Я же знаю — хочешь! Ты тоже, я думаю, не от великой любви замуж за меня пошла. А потом… Можешь здесь жить, можешь к сестрам своим нищим обратно отправиться. Будешь среди них такая вся из себя — крутая…
— Нет… — тихо прошептала Вика, качая головой. — Нет, нет…
— Да брось ты мелодраму передо мной устраивать! Я же честно к тебе пришел, сам… Заметь, я и без тебя мог все это сделать!
— Нет, не мог. Не мог! Я ему мать! Он мой сын, я люблю его!
— Ну так и люби на здоровье! Кто тебе запрещает? Издали и люби, сколько хочешь. Легко любить своего ребенка, когда знаешь, что у него все есть и всегда все будет. И образование хорошее, и деньги, и страна, в конце концов! И вообще — вопрос уж в принципе решен, Вика. Так что…
— Нет! — снова тихо-отчаянно вскрикнула она. Даже не вскрикнула, а просипела сдавленно.
— Слушай, заткнись, а? — по-прежнему игриво-ласково проговорил Вадим, наклоняясь над самым ее ухом. — Заткнись, или я за себя не отвечаю… Скажи спасибо, что ребенок у меня на руках…