Сирко, высокий, крепкого сложения, но не полный, еще не совсем старый, выглядит моложе моего наставника, ответил: Слава богу!, - тут же сам пожелал здоровья и обнял характерника. После приветствий наставник представил меня: Вот, Иван Дмитриевич, мой ученик Иван, сын Лукьяна Свирькова из Капуловки, шестнадцати годков.
Кошевой с интересом посмотрел на меня, после моего приветствия ответил: Как же, знаю отца, вместе не раз ходили на татар, добрый казак. И юнака признаю, видел когда-то с тобой, Данила Степанович, только дюже вырос, настоящий джура.
Вырос то он вырос, да вот беда на днях с ним случилась, ни с того ни с сего упал с коня и разбился, - плавно перешел к делу наставник.
Чувствую, толковище долгое, давайте присядем за стол, - пригласил нас атаман, а потом, когда мы расселись, продолжил: Говори, Данила Степанович, что за беда?
Душа юнца ушла из тела, призвал ее господь, а взамен вселил другую душу, тоже юнака, но из другого времени. Посмотри сам на него, Иван Дмитриевич, видишь?
Кошевой минуту всматривался в мои глаза, я не дышал, боялся даже моргнуть и помешать ему. Наконец он проговорил: Вижу. А ну ка, добрый молодец, расскажи о себе, кто ты, откуда, как попал в переплет. И не части, спешить некуда.
Волнуюсь, но стараюсь рассказывать обстоятельно, с деталями, которые считаю нужными. По сути я повторил прежнюю историю, уже рассказанную характернику, только подробнее, оба казака слушали меня внимательно, не перебивая. Понемногу я успокоился, воспоминания сами ложились в связную речь, когда закончил, еще минуту стояла тишина. А потом Сирко принялся за дотошный расспрос, его интересовало, чем я занимался с детства, какие отношения были с родителями и сестренкой, с товарищами и однокурсниками, девушками, даже спросил, имел ли я любовные связи, на что я, краснея, ответил, что нет, только поцелуи и объятия. Много спрашивал о моем времени, какие люди, дома и дороги, корабли, об оружии, армиях и сражениях.
Затем с особым интересом выспрашивал, что мне известно о нынешнем времени, я только рассказал известное из учебников истории и прочитанных книг о Петре Первом, войне России с поляками, шведами, османами, о гетмане Мазепе. Здесь оба казака насторожились, стали расспрашивать подробности о нем, оказывается, Мазепа среди казаков уже известная личность, подвизается ротмистром гетманской надворной гвардии при Правобережнем гетмане Дорошенко. О самом Сирко я помнил немного, что он самый именитый из кошевых атаманов, чаще других избирался казаками, совершил много походов и сражений, откуда всегда благополучно возвращался. Но даже такие скудные сведения подбодрили моих слушателей, успешные атаманы особо ценились казаками, а вера в удачу в рисковых походах с такими предводителями доходила до фатализма.