Пржевальский пошарил рукой подле себя.
— Где моя сумка? Походная сумка? — На его лице отразилось такое беспокойство, что Всеволод Михайлович поспешил подать в руки командира его старую, затертую сумку.
— Возьми шкатулку. Ту, что от ламы. Там карта, — отрывистым слабым голосом произнес Пржевальский. — Отдай царю. В руки. Все объясни. Там есть письмо на случай моей гибели. Все отдай. — Он прикрыл глаза, и некоторое время лишь хриплое дыхание вырывалось из его исполинской груди. Набравшись сил, он продолжил: — Только царю. В руки. Больше никому.
Потом встал во весь рост, окинул взглядом присутствующих и сказал: «Ну, теперь я лягу». Роборовский с Иринчиновым помогли ему лечь. И несколько глубоких, сильных вздохов унесли навеки бесценную жизнь человека, совершившего во имя своей отчизны немало великих подвигов первооткрывателя и ученого.
Двадцатого ноября тысяча восемьсот восьмого года великого русского путешественника и исследователя Николая Михайловича Пржевальского не стало.
— Полиция! — распахивая двери столовой, провозгласила Зинаида Захаровна, и глаза ее сияли злым торжеством. Судя по всему, она считала, что арестовать должны Ларису с Маратом или хотя бы Карину с Нестеровым.
— Ну что за хамская манера? — По лицу Бориса Аркадьевича растеклась почти детская обида. — Только за стол сели… Много их там?
— Трое.
— И чего хотят?
— Хотят побеседовать с господином Нестеровым, — с удовлетворением сообщила домоправительница.
— А! Пусть забирают, — снова повеселел Борис Аркадьевич. — Проводи их в гостиную. Ну, чего сидим, к вам гости, — бесцеремонно обратился он к Гарику, а Карина тут же приподнялась на стуле, готовясь броситься на его защиту.
— Не волнуйтесь, Карина Борисовна. Я со всем разберусь, — тихонько шепнул ей на ушко Нестеров, беря под столом в свою сильную горячую ладонь ее тоненькие прохладные пальчики.
«Какая же я дура! Ну конечно, разберется. А я просто в наседку превратилась, причем в чокнутую!» — сгорая от стыда, корила себя Кара.
Когда Гарик вошел в гостиную, полицейские уже успели устроиться кто на диване, кто в кресле.
— Добрый вечер, Павел Петрович, — направляясь к невысокому худощавому капитану, поздоровался Гарик, протягивая руку. — Рад знакомству.
— Вот как? — слегка растерявшись, выдавил из себя Павел Петрович.
— А это, как я понимаю, — окинув внимательным взглядом помощников капитана, проговорил Гарик, — господа Скворцов и Борисов.
— А вы откуда знаете? — грубо и прямо спросил Серега Скворцов, не выносивший чужой осведомленности.
— Разрешите представиться… — Гарик вынул из кармана пиджака несколько удостоверений. — Вы можете немедленно навести обо мне любые справки, — предложил он капитану Сафонову.