Приблизительно так представлял себе К. Зете развитие египетского письма, из которого, по его мнению, естественным путем образовалось семитское буквенное письмо. В действительности процесс ни в коем случае не был таким простым и прямолинейным. Слово, слог и звук суть понятия, вошедшие в плоть и кровь нашу со школьной скамьи, поэтому мы склонны предполагать наличие такого рода знаний и у первобытного человека. Практика же показывает, что эти знания даются с трудом; что же касается выделения отдельных звуков, то осознание этого акта представляется вначале почти невозможным. Поэтому, прежде чем рассматривать историческое развитие систем письма, рекомендуется рассмотреть каждую стадию развития в отдельности. По соображениям удобства мы пока примем традиционное теоретическое представление о последовательности «нефонетическое словесное письмо — звуковое письмо» и будем постепенно исправлять его в соответствии с приобретенным опытом.
В идеографическом письме более или менее сложная мысль выражается одним рисуночным знаком. Эта мысль может соответствовать предложению, но не обязательно. Содержание мысли может быть установлено только в общем, по смыслу, и ни в коем случае не по точному звучанию слов. Для того чтобы читать такое письмо, в каждом случае знание данного языка необязательно, так как общий смысл в какой-то степени ясен из самих рисунков. Разумеется, отдельные слова, особенно важные для смысла целого, могут быть выделены как особые единицы и обозначены особыми знаками. Во всяком случае, нет непреодолимой трудности в разложении речи на элементы-слова и, если это необходимо, закреплении за словами особых знаков.
В словесном письме каждое отдельное слово изображается особым рисуночным знаком. Это чрезвычайно важный шаг вперед по сравнению с исходным идеографическим письмом, потому что словесное письмо не передает общий смысл сказанного, а фиксирует сказанное пословно. Так как рисунок вначале передавал понятие, а звучание во внимание не принималось, то теоретически можно сделать вывод, что флективные элементы, т. е. окончания при склонении и спряжении, на письме могли еще не выражаться. Порядок слов все же, очевидно, находил отражение в порядке следования рисуночных знаков, и тем самым делалось необходимым знакомство того, кто хотел понять написанное, с грамматическим строем языка.
Трудности всевозможного рода возникают и в чисто словесном письме. С помощью рисунка легко изобразить то, что конкретно воспринимается сознанием: одушевленные существа (мужчина, женщина, солдат, лошадь, птица, жук, рыба) или предметы (цветок, глаз, плуг, солнце), а также зрительно воспринимаемые действия, т. е, такие глагольные понятия, как «бить», «есть», «летать», «плакать», можно передать рисунком бьющего или глотающего пищу человека, летящей птицы или глаза с капающей из него слезой. При этом иногда ради простоты вместо