— Пожалуйста, помогите, доктор, — и она протянула мне ногу в чулке.
— Пожалуйста, сделайте это сами, — ответила я.
— Санитарка! — позвала жена профессора.
— Не надо! — предупредила я. — Все необходимое для себя вы должны делать сами.
— Это правило для здоровых, а не для больных. Меня всегда одевали и раздевали.
— Ваши руки совершенно здоровы, и вы с успехом можете это сделать сами. Попробуйте.
Охая, она, наконец, стянула чулок, и я увидела холеную небольшую, слегка отечную ногу.
Выслушав сердце, я убедилась, что оно работает хорошо.
— Ваши отеки пройдут, как только вы начнете ходить.
— Прогноз приятный. Но все-таки я ходить не могу…
— Ваши ноги здоровы, и вы с настоящего момента должны ходить без посторонней помощи.
— Вы смеетесь, доктор!
— Совсем нет.
Эта изломанная женщина, истязающая себя, мужа, близких, всех, кто с ней соприкасается, изленившаяся, эгоистичная, была мне глубоко антипатична. Каюсь, я забывала, что передо мной пациент с укоренившейся нервной болезнью, и видела только никчемного человека. Но надо было сделать усилие, и я его сделала.
— Поймите, — сказала я, — надо выздороветь. Многое зависит от вас. Такая болезнь развивается обычно незаметно и постепенно.
— Очень прошу, расскажите! — патетически воскликнула женщина.
— Представьте себе ребенка или взрослого человеке со слабой, очень чувствительной нервной системой.
— А я, доктор, с детства безвольна и чувствительна.
— Предположим, что человек с таким слабым типом нервной системы попадает в строгую, трудную для него обстановку… Долго себя сдерживает. Однажды под влиянием чрезвычайно страшного или тяжелого для него обстоятельства он срывается и тогда наступает разряд, нервный срыв, аффект в форме тяжелых нервных симптомов или припадков.
— Вы как в воду смотрите, — перебила меня она.
— Сначала человек как бы защищается от ситуации припадками, а затем и сам уже не может с ними справиться — они стали болезнью. В представлении человека это несчастье, навязавшееся извне, против которого воля бессильна, а в действительности он не смог по-настоящему со своей болезнью справиться. Нечто подобное, вероятно, происходит и с вами.
— Доктор, все это удивительная правда! Разрешите рассказать вам, как я росла и какое у меня было детство. Вы, наверное, пожалели бы меня, право.
— Я и сейчас жалею вас, поверьте, и охотно выслушаю. И мы вместе найдем причину ваших страданий и возможность от них избавиться.
Больная, усевшись поудобнее, просто и доверчиво рассказала мне о своей жизни.
— Как сейчас помню мрачную, сводчатую церковь, темные лики святых. Бывало, зажгут много свечей. Они тонкие, потрескивают, гнутся от жары, а я часами смотрю на них, прищурив глаза, и огоньки мне кажутся игрушечными звездами, как на елке.