— Вот твоя рукопись, — указала Людмила Петровна на маленький столик. Долматов по рассеянности положил ее туда, около графина с наливкой.
— Фу, черт! Я действительно вчера сам сюда ее положил.
— Не вчера, а сегодня, — поправила жена.
— Ну, прости меня, Люся!
Переглянувшись, мы с Людмилой Петровной вышли из кабинета.
— Петр так изменился!.. — сказала она мне.
— Вашему мужу надо было бы полечиться от алкоголизма в больнице, — посоветовала я жене.
— Что вы! Это неудобно… Он писатель.
«Вот оно, начало конца!» — думала я, возвращаясь от Долматовых. — Мимолетное настроение, любой аффект подчиняют себе его мысли и волю. Вот он несправедлив, груб с женой. Но пройдет одна минута, он с наслаждением выпьет рюмку водки и начнет слезливо раскаиваться в своих поступках. Алкоголь делает его хвастливым, лишает прежней выдержки, настойчивости… Талант угасает, память слабеет. Главное же в том, что человек этого не замечает, не может критически относиться к своим поступкам.
Визит оставил тяжелое впечатление. К Долматовым я больше не заходила. Но как я, врач, прошла мимо этого человека и не оказала ему помощи? Еще и теперь, много лет спустя, не могу простить себе равнодушия к его судьбе. И меня нисколько не успокаивает то обстоятельство, что подобное же равнодушие присуще иногда и другим людям, которые, вероятно, ожидают, как и я в свое время, пока их не позовут оказать помощь…
Через год у Долматова обнаружилось тяжелое заболевание печени — цирроз. Ткань важнейшего кровотворного органа не выдержала алкогольного яда. Писатель вынужден был пить значительно реже, но иногда «срывался» и отдавал дань коварному алкоголю. Резкое ослабление памяти и дрожание рук не давали ему возможности творчески работать.
Новая книга так и не была написана.
Воздух был прозрачен, насыщен морской влагой и ароматом магнолий. Вдоль берега торжественно, как колонны, стояли пальмы. Томило одно желание — броситься в море и плыть… Не раздумывая, я так и сделала.
«Вот оно, счастье!» — думала я, вглядываясь в прозрачный хаос зеленых водорослей и камней морского дна.
Выжав мокрые косы, я оделась и по узкой тропинке направилась в гору, к санаторию. На повороте высокого берега показался мужчина в белых брюках и голубой тенниске. Он закурил папиросу, с наслаждением втянул струю дыма и залюбовался морской далью.
«Греческий бог Аполлон сошел на землю», — подумала я. Рельефность мышц незнакомца свидетельствовала о большой физической силе, а белокурая голова с высоким лбом и легкой горбинкой носа четким силуэтом выделялась на фоне голубого неба.