— Да хоть сто раз потом можно пересдать! — рявкает на неё пришедший в себя СанХён, — Ты соображаешь, что ты наделала? У тебя мозги есть?!
ЮнМи ничего не отвечает.
— И что — ты вот так просто встала, и ушла с экзамена? — спрашивает СанХён, — Сказала «не хочу» и ушла?
— Нет, — мотает головою ЮнМи, — я ничего не говорила. Я вылезла через окно в туалете, потом через забор и к вам. Правда, пришлось ещё около часа прятаться. Все, кто попадался мне навстречу, хотели отвести меня обратно в школу…
У СанХёна опять пропадает дар речи.
— И зачем же ты хотела попасть ко мне? — спрашивает он, поборов немоту.
— Сообщить, что с суныном покончено и теперь я совершенно свободна для полноценной работы, — с невинным видом говорит ЮнМи.
— Свободна… для работы?! — подскакивает в кресле СанХён, — Свободна для работы?! Да ты!…
Президент явно хочет ещё что-то сказать, но тут его взгляд падает на экран монитора с таблицей «Billboard».
— Чёрт! — с чувством произносит он, падая назад в кресло, — Так хорошо день начинался… И опять ты! Хорошо, расскажи, как тебе такое пришло в голову. А я пока попытаюсь прийти в себя.
— Сделай мне чаю! — приказывает он секретарю, ткнув пальцем в кнопку на пульте, — А то после кофе в горле першит.
— Рассказывай! — кивнув, приказывает он ЮнМи.
ЮнМи рассказывает, как она ходила в храм, и батюшка там ей объяснил, что «одновременно спать на двух кроватях невозможно». И что для духовного роста нужно нести реальные лишения, когда чем-то жертвуешь. И что ей было очень жалко школьников, которые не смогли справиться и покончили с собой. А вчера по телевизору была передача, в которой гость из Америки сказал, что если бы у них был перед глазами пример того, что сунын — это ещё далеко не всё, то они бы с собой не кончали, а жили дальше…
Всё то время, пока ЮнМи рассказывает, СанХён недоверчиво поглядывает на неё, мелкими глотками попивая зелёный чай из белой кружки.
— Сегодня, когда я пришла на экзамен, у меня в голове всё, наконец, сложилось, — сообщает ЮнМи, добравшись почти до конца своего рассказа, — Я поняла, как я могу им помочь. Я же стану звездой, сонсен-ним. И все будут говорить — «она даже сунын не сдала, а звезда! Значит, и у меня не всё так плохо. Если она смогла без него жить, то и я смогу!»
— Ты себя-то с другими не ровняй, — фыркает в кружку СанХён, — тоже мне, нашлась, «такая, как все!» Уж не знаю, где ещё можно найти человека, который не пошёл на сунын из соображений человеколюбия… Такую идиотку ещё поискать нужно, — произносит президент после паузы, ставя чашку на блюдце, — Решила сломать систему?