Шум неумолимо нарастал. Казалось, что где-то там, наверху, миллионы существ, невидимая их тьма, летят из ниоткуда в никуда и каждое новое мгновение над нами хлопают уже другие крылья…
Я напряг зрение, чтобы увидеть хоть что-то, но так и не увидел. Они летели слишком высоко, или были невидимками, или вообще не существовали… Но звук-то был! Обычный — не здесь и не сейчас, и необъяснимый сейчас и здесь — он ведь был!..
И вдруг все прекратилось. Мы стояли среди абсолютной, звенящей тишины.
— Здесь ничего не было, — прогудел Хух, опустив щупальца. — Было — где-то.
Как только он это сказал, я понял, что мы чувствовали одинаково. И что звук этих крыльев был неким пространственно-временным эхом. Но почему я так решил — было непонятно…
— Возвращаемся, — сказал я. — Всем нам уже давно пора подкрепиться. А также вздремнуть… А как же ты, Хух? Устроит ли тебя наше меню?
— Я в своем втором «я», — ответил он, и я вспомнил, что уже слышал об этом.
Его второе «я» было неприхотливо до крайности и еды не признавало.
Вернувшись, мы застали лошадок стоявшими плотным кругом, головами внутрь. Снятая с них поклажа лежала у стены, рядом с упорно счастливым Смитом, похожим на улыбавшуюся куклу. Там же лежал и безмозглый Роско. На них двоих было противно смотреть.
Солнце уже закатывалось, и за дверью было чуть светлее, чем внутри. Неутомимые грызуны все еще носились со своими драгоценными шариками.
— Стрельба утихла, — сказала Сара, — но возобновится, стоит вам высунуть нос.
— Вы, конечно, проверили.
— Да. Выглянула и быстро спряталась. Я ведь становлюсь ужасной трусихой, когда дело принимает такой оборот… Дерево способно видеть, капитан. Оно видит нас — я уверена в этом.
Я сбросил на пол принесенные дрова. Кастрюльки, кружки и кофейник, распакованные Туком, стояли наготове.
— Расположимся поближе к двери, — сказал я. — Чтоб не было так дымно.
Сара кивнула:
— Огонь и еда — что может быть лучше… Как я устала, капитан… А где Хух? Разве он…
— Он не ест и не пьет, потому как находится в своем втором «я». И давайте не будем развивать эту тему…
— О, отличные дрова! — воскликнул, присаживаясь на корточки, Тук. — Где вы это нашли?
— В куче хлама.
Я тоже присел и, вынув из кармана нож, расколол тонкую дощечку на щепки. Потянувшись за следующей доской, я снова ухватил ту, особого вида деревяшку и уже совсем собрался пустить ее в дело, когда Тук удержал мою руку:
— Секундочку, капитан!
Он взял эту ерунду и развернул ее так, чтобы она осветилась бледным светом, пробивавшимся в дверь. И только теперь я увидел, чем была эта деревяшка с привязанным к ней пучком не то соломы, не то сухой травы.