— Следовательно, координаты ему не нужны?
— Не нужны, верно. Координат математического мира не было, и Шептуну хватило воспоминаний Джейсона. Наверное, он пользуется не координатами, а чем-то другим.
— Тогда почему не рай?
— А потому, что ему нужно проникнуть в сознание того, кто видел кристалл с записью о каком-то конкретном мире.
— В сознание? Именно в сознание?
— Да.
— А почему бы ему не проникнуть в сознание Мэри?
— Мэри в коматозном состоянии. Ее сознание, ее память опустошены, стерты, — сказал Теннисон. — Но даже когда она была здорова душой и телом, к ней в сознание он проникнуть не мог.
— Хочешь сказать, что он не ко всем…
— Послушай, Пол, вот тебе пример: уж как Шептун был близок с Декером, а в его сознание проникнуть не мог, как ни стремился.
— А в твое и Джилл проникает? Что же в вас такого особенного?
— Не знаю. Я думал об этом. Понимаешь, многие люди, большинство людей, не способны даже видеть Шептуна. Ты, например, не можешь, это я точно знаю. Шептун пытался с тобой познакомиться. Он пробовал тебе явиться, но ты его не увидел.
— Откуда тебе это известно?
— Он мне сам сказал. Думаю, он тут со многими пытался контакт наладить, и с тем же результатом. А роботы — вообще исключено. У них «другой тип сознания» — так он сказал. Он много лет бродил по Ватикану, все информацию искал. Он просто помешан на информации, на знаниях. Цель его жизни — постижение Вселенной, ее изучение. Кое-что он в Ватикане разнюхал, но совсем немного. Да и то, что узнал, далось ему с большим трудом.
— Так вот о ком говорил мне Феодосий! — воскликнула Джилл. — Значит, Шептун и есть та мышка, которая откусывает крошечные кусочки от громадины ватиканских знаний! Феодосий так мне и говорил. А им никак не удается выследить воришку. Теперь понятно почему.
— Значит, ни единого шанса, — обреченно проговорил Экайер.
— Я в этом просто уверен, — кивнул Теннисон.
— Да, дела… — проговорил Экайер, сжав кулаки. — Смирились и сидим. Боже, а ведь как задумаешься, от чего мы отказываемся! Вся Вселенная перед нами, а мы отказываемся. И все это из-за безумного поиска истинной религии!
Теннисон положил руку ему на плечо.
— Пол, мне бы очень хотелось помочь тебе. И Джилл, я думаю, хочет того же. Мне очень жаль. Так получается, что я огорчаю тебя.
— Да что ты! — отмахнулся Экайер. — Это же не твои трудности.
— Почему же не мои? Разве это только Ватикана касается? Нет, дружок, тут дело посерьезнее. Все на свете выиграют, если мы найдем ответ.
— Надо искать какой-то выход, — убежденно проговорила Джилл. — Рано сдаваться, рано лапки кверху поднимать. Я, например, могу поговорить с Феодосием.