– А монастырь получит землю.
– Мы не вправе отказываться от даров, предлагаемых нашей Матери в искреннем порыве сердца. – Приор покорно склонил голову. – Это было бы проявление гордыни.
Некоторое время они молчали, прогуливаясь по коридору. Альтсин любил Энроха и большинство монахов, хорошо чувствовал себя в монастыре, однако…
– А если я откажусь? У меня в городе есть еще несколько дел…
– Я слышал кое-что другое.
Старик вынул из рукава кошель и демонстративно высыпал на ладонь горсть монет. Вор глянул и кисло скривился. В этом самом мешочке он вчера отдал плату Райе.
– Насколько высоко было предложение?
– Пятьдесят оргов. Весьма щедро для города, где даже советники раскошеливаются на горсть медяков. Но возвращаясь к теме, – кошель исчез во втором рукаве, – я уже говорил, что среди людей, с которыми ты встречался, есть верные сыны нашей Госпожи. Потому я знаю, что твои поиски увенчались успехом, пусть и не таким, какого ты желал. У меня есть сомнения, мальчик, серьезные сомнения, действительно ли все дело в том, чтобы провернуть удачную операцию при посредничестве сеехийской ведьмы. Но, как я и вспоминал, наши инквизиторы и помогающие нам верные вне стен не нашли ни в тебе, ни вокруг тебя ничего подозрительного, а потому я не стану выяснять, отчего ты желаешь с ней встретиться.
Альтсин глянул в глаза приора.
«А если бы ты узнал, старик, – что тогда? Упал бы предо мной на колени или призвал бы всех своих друзей, чтобы постараться меня убить? Явиндер, проклятущий бог реки, боялся со мной сражаться и сделал все, чтобы выставить меня из города. Выстояла бы Камана, когда бы Кулак Битвы Реагвира, безумный фрагмент его души, захотел меня Объять – или если бы ему пришлось это сделать? Проклятие, да выстоял бы сам остров?»
– Ох, – кивнул приор. – Много бы я отдал, чтобы понять, что скрывается за таким взглядом. Я смотрел в глаза людей, которые шли на смерть, и в зеницы демонам, что пылали в глубине взоров одержимых, но ты… – Он вздохнул. – Я в этом монастыре уже четверть века и бóльшую часть времени посвятил укреплению нашей позиции среди местных. Я лично знаю всех вождей в радиусе пятидесяти миль от Каманы, с некоторыми мы даже дружны. Я беседовал с большинством племенных ведьм и заключил с ними что-то вроде договора: мы не пытаемся обратить их слишком истово, они не накладывают проклятий на наши головы. – Монах послал ему ироничную гримасу. – И я единственный чужак, который за последние пятьдесят лет видел долину Дхавии.
У Альтсина отпала челюсть.
– Я не был внутри, нет, но меня приводили на ее край. Она длиной в несколько десятков ярдов, шириной – почти в триста, может, и больше, и всю ее заполняет туман. Густой, словно сон слепца. – Казалось, Энрох не замечает выражения лица вора. – Я выжил, потому что мне известны несколько Черных Ведьм, и я очень сильно просил об этой чести, а теперь я мог бы попросить их согласиться на встречу с тобой.