Ввела его внутрь, закрыв дверь перед носом слуг, и силой посадила за стол. Он не говорил ничего, только потянулся вперед, нащупал знакомые формы хрустального графина и присосался к нему.
Пил жадно, быстро, наклоняя посудину так, что вино потекло ему на грудь.
Раскашлялся, брызгая золотым напитком на стол.
Деана притронулась к его руке. Он горел, как тогда, когда они въехали в город, а он впервые зашел в Око. Все глупые упреки по поводу того, что он давно ее не проведывал, вдруг показались ей жалкими и несущественными. Молча она провела его к ванне, стянула липкую от пота и вина одежду и помогла сойти внутрь.
Он не стал жаловаться, хотя вода уже давно остыла.
– Так всегда? – спросила она, намочив губку и отирая его лицо.
– Нет. – Он облизнул губы, сглотнул. – Не так, как сейчас. Всегда – жар, пламя, чувство… словно ты стоишь у ног гиганта, который глядит куда-то… сквозь тебя. Знает о тебе, но ты для него не важен.
Он прикрыл глаза, молочную радужку заслонило темными веками. Она впервые обратила внимание, какие у него длинные девичьи ресницы.
– Сегодня… Он опустил свой взгляд вниз. Прямо на меня… В мои г… глаза. Его взгляд… Мой брат… шесть лет тому назад Око тоже обезумело, он поехал, едва вышел… Говорил о… страхе, понимаешь, о страхе Бессмертного. Позже он сделал множество вещей, но об этом никогда более не желал разговаривать.
Лавенерес вдруг закашлялся: длинно, липко, Деана почти услышала, как что-то отрывается у него внутри. Наконец он выплюнул на ладонь мокроту цвета толченого кирпича.
– Не слишком княжеское поведение, верно? – Он вытер ладонь о край ванны. – Самерес говорил, что когда Око тебя призывает, то ты отчасти здесь, отчасти – в Царстве Агара. Говорил о красной равнине и о ветре, что несет тучи красной пыли. Владыка Огня не имеет дома, радушного к людям. Я этого не видел… – Он горько скривился. – Зато чувствовал… ветер… смешение и испуг… Испуг бога.
Последние слова она скорее прочла по движению его губ, чем услышала.
– Все будет хорошо.
– Может, и так. Несколько лет назад… Агар тоже был беспокоен, но ничего серьезного не случилось. Может, ты и права.
Она притронулась к его лбу. Внутреннее пламя, что, казалось, пожирало князя, угасло.
– Выходи из воды, она уже холодная.
Деана впервые видела его голым. Помнила ту ночь, ладони, вылепляющие в темноте контур худого, мускулистого тела, но чувствовать и видеть – большая разница. Лавенерес вытерся и, чтобы не надевать влажных от пота вещей, завернулся в простыню.
– Я могу остаться?
– Это большая кровать.
Она загасила свечи и скользнула за его спину.