– Ты уверена? Сколько войн и битв вели в мире в последние годы? И сколько отголосков их будило тебя среди ночи? И не только тебя, если я верно понимаю. Сколько раз Владычица Судьбы посылала в те места одну из сестер? Сколько? И сколько раз все начинало клониться к войне, одновременно здесь и на Дальнем Юге?
Он говорил медленно, не повышая голоса и не подчеркивая отдельных слов. Он уже видел такое выражение на ее лице: сосредоточенное и серьезное. Еще не настал момент, чтобы чешуйчатая, ядовитая сущность выглянула у нее из глаз, но ему казалось, что там, в глубине, что-то шевелится, дрожит, словно зеркало вод, тронутое внезапным движением.
– К чему ты ведешь?
Да. Он и правда должен оставаться осторожным.
Он медленно вдохнул и сказал ей.
Мы все откуда-то происходим. Нет ни единого существа, что взялось бы из ниоткуда, ни одного события, которое бы стало существовать само по себе. Всегда есть некое начало. Банальность, содержащаяся в этом утверждении, скрывает более глубокую истину. Ибо что мы сделаем, если окажется, что корни любого из нас, даже те, кого мы презираем и ненавидим, общи? Что самый главный враг – это наш брат?
Корни сеехийцев тянулись в прошлое дальше, чем кто-либо мог предполагать.
Альтсин стоял у каменной стены и вел пальцами по ее плоскости. Старая. Ужасно старая и полуразрушенная. Лишь она и сохранилась поблизости – высотой в несколько футов. Остальные остатки домов едва просматривались над поверхностью земли: просто три дюйма камня, уложенного так, чтобы создавать абрис длинных стен. Он насчитал двадцать прямоугольников площадью восемь на тридцать ярдов. Не осталось никаких следов того, как они делились внутри, а потому на первый взгляд могло показаться, что это остатки сараев для скотины.
И на самом деле ошибка была невелика. Память опять подкидывала Альтсину подсказки, но он вновь и вновь отбрасывал их. Лагеря для рожениц, где женщины выпускали в мир детей так долго, как только могли, и отсылали их на войны за своих богов. А когда становились бесплодны и не могли рожать – брали в руки оружие и отправлялись вслед детям.
Он ударил кулаком в стену, притягивая к себе удивленный взгляд Аонэль.
Это, пожалуй, самая серьезная сила людей, подумал он. Умение игнорировать правду, если она для нас невыгодна. Отбрасывать все, что может выбить нас из равновесия или заставить изменить взгляды.
Альтсин не хотел, чтобы это оказалось правдой. Хотел верить, что эта часть воспоминаний Реагвира – ложна. И что не было сделано то, о чем рассказывал ему Оум, когда Аонэль пошла передать его волю остальным и приготовиться к двухдневному путешествию.